Пегги Касерта - Вместе с Джанис

— Пегги, Пегги. Помоги мне.

241

Я побежала на голос, доносящийся откуда–то из–за открытой двери рядом с туалетом, выходящей на террасу. Видимо, Кимми промахнулась, пересекла террасу и со всего размаха свалилась, проскользнув сквозь ветви вишни, растущей внизу, в колючий кустарник на берегу бухты.

Даже если учесть, что она была пьяна, а двери спальни и ванной были рядом, невдалеке от выхода на террасу, я не могла представить, как ей удалось так промахнуться. Но теперь это было неважно, теперь нужно было срочно сообразить, как её оттуда достать и вернуть в дом — свалилась–то она сама. Одной ногой застряв в развилке невысокого дерева, она лежала в объятиях колючего кустарника. Всё тело её было в порезах, царапинах и сплошь утыкано иголками. Как выяснилось потом, она порвала на ноге связки и сломала три ребра.

Кук бросился её спасать, спрыгнув прямо в кусты, чуть не сломав себе ногу, и тоже сильно ободрался, пытаясь её высвободить из ловушки. После того, как мы с превеликой осторожностью вынули из Кимми не меньше дюжины иголок, мы отнесли Кимми в дом и обмыли её. В больнице, дежурный врач даже не стал интересоваться, как это такое могло с ней случиться. Да ему это и не требовалось. Пока мы все вместе решали, нужна ли ей срочная медицинская помощь, Нойуирт, Кук, Даная и я дружно подкрепились, а Кристоферсон, который твёрдо был против всякого рода наркотиков, стоял рядом, с недоверием покачивая головой. Когда мы доставили её в приёмный покой, у врачей не возникло даже вопроса, как нам всем, чёрт побери, удалось добраться до них в целости и сохранности.

Но Кимми оказалась не единственной жертвой той ночи. Наутро позвонила мне Джанис. Она рвала и метала.

— Где вас черти носят, мать вашу? — кричала она в трубку. — Где этот чёртов ублюдок, Кук? Он с Нойуртом и Кристоферсоном обещали забрать меня после этого благотворительного концерта!

— Они были со мной и Кимми, — сказала я, чувствуя, что это только начало. — И с Данаей.

— Ага, вот где, — сказала она. — А Крис, с кем он был?

242

Последовала пауза.

— Со мной, — сказала я.

— Ты с ним трахалась?

— … да.

Я поняла по тому, как её голос понизился с крика до почти шёпота, что Кристоферсон не был только гостем в её доме.

— Отлично, великолепно, — тихо произнесла она, но совершенно ясно, что мои слова её глубоко ранили.

— И Кимми тоже его трахнула, — сглупила я ещё больше.

— Прекрасно, замечательно, — сквозь зубы произнесла она, но тут в её голосе я услышала яростные нотки.

— Ладно, я тоже трахалась всю ночь, — уже зло сказала она. — И ты знаешь с кем?

Я ждала.

— С Ангелом Ада, — сказала она.

Я продолжала молчать.

— И ты знаешь, как?

И не дав мне ответить, продолжила:

— Меня трахнули бутылкой виски, разбив её о мою голову, мать твою! — выпалила, и бросила трубку.

243

Как потом оказалось, время от времени они спали вместе, и в ней начало расти настоящее к нему чувство. Думаю, впервые она влюбилась по–настоящему. Кристоферсон, должно быть, чувствовал это и, по своей природе будучи перекати–поле, решил покончить с этим, пока ещё всё не зашло слишком далеко. И первым проявлением его намерения, очевидно, стала я. Возможно, он знал, кто я, и, переспав со мной, когда мы все встретились в Трезубце, он ожидал действенного эффекта.

Но ни Джанис, ни тем более я, в тот момент не догадывались или не понимали ни его намерений, ни его целей. Даже, если на миг предположить, что она догадывалась, то его поступок не мог не вызвать в ней не меньший на меня гнев. Поэтому меня удивил её ночной звонок из Луисвилля, 13 июня, думаю, сразу после её дебюта там с Full Tilt Boogie Band. Она была пьяна, в Луисвилле четыре или пять часов утра — так, обычный трёп, болтовня, смешки и приглушённые перешёптывания — сто против одного, что она не одна.

— Я попала, — загадочно хихикнула она в трубку.

— Что ты хочешь этим сказать?

244

— Ну, я сняла эту цыпочку, видишь ли, и притащила её с собой в гостиницу. Но только мы вошли в номер, передумала. Я не хочу её, понимаешь? И я не знаю, что мне теперь с ней делать. Пегги, помоги, как мне поступить, чёрт возьми? Как мне избавиться от неё, мать её?

— Пошли её за чем–нибудь и не открывай дверь, когда вернётся, — посоветовала я.

— Господи, как просто, Пегги, мне бы и в голову не пришло.

Затем добавила, из–за чего она, собственно, и звонила мне:

— Слушай, я тебе звоню вот почему… я собираюсь в Нью–Йорк, на носу новые гастроли.