Михаил Беломлинский - Мне повезло - я всю жизнь рисую!

Под портретом Ленина русскими буквами было написано крупно:

«ЛЕНИН МУДЭК»

«Это что такое?» — прошептал он шепотом в ужасе.

«Это по-нанайски Ленин — вождь», — невозмутимо ответила редакторша нанайского букваря.

«Да, да, — подтвердил директор издательства. — „Мудэк“ — по-нанайски вождь».

«Ленин Мудэк» — значит «Ленин — вождь».

«Да вы что? Совсем с ума сошли? — зашептал в ужасе секретарь обкома, оглядываясь. — Хотите, чтоб нас всех уволили? Или еще хуже…»

«Как по-нанайски мудрый или умный?»

«Нурэк», — прошептала редакторша.

«Ну так и напечатайте: „Ленин — нурэк“, и все, и чтобы я этого „мудэк“ не видел больше».

Букварь перепечатали, старый тираж уничтожили.

Я слезно умолял художественного редактора достать мне один экземпляр, но он тоже напуганно шептал:

«Да ты что, с ума сошел, хочешь, чтоб нас посадили?»

Но работяга из типографии за бутылку водки вынес мне экземпляр, и теперь в моей коллекции «полиграфических» раритетов имеется букварь, где на центральном развороте, под портретом Ленина, черным по белому написано крупными буквами:

ВИКТОР ГОЛЯВКИН

Виктор Голявкин приехал в Ленинград из Баку и уже на первом курсе института имени Репина Академии художеств стал легендарной личностью. Впечатляли его буйная, темпераментная живопись южанина, его напористая манера говорить, его хохот, внешность молодого Жана Габена (он был в Баку чемпионом по боксу среди юношей), его бесконечные приключения и — самое поразительное — его ненапечатанные рассказы — абсурдные, сюрреалистические, фантастически смешные.

По вечерам он читал их в общежитии Академии на Васильевском острове. Их переписывали, пересказывали, цитировали не только в Ленинграде, но и в Москве.

Говорили, что Евтушенко, увидев в Париже сюрреалистические пьесы Ионеско, воскликнул: «Да все это в Ленинграде давно пишет Витька Голявкин!»

Знаменитая писательница Вера Панова, — восхищавшаяся его рассказами, посоветовала автору писать для детей: «Эти рассказы никогда не напечатают, а детские — может быть».

Его первая детская книжка «Тетрадки под дождем» вышла в Детгизе в 1959 году с его же рисунками. Она имела огромный успех, породила массу подражателей.

Потом появились «Наши с Вовкой разговоры», «Паровозик в небе», «Рисунки на асфальте», «Города и дети»…

Рассказы печатались в букварях, переводились на многие языки. Создавались фильмы по его сценариям — «Боба и слон», «Мой добрый папа» с Людмилой Гурченко и Сашей Демьяненко в главных ролях.

Голявкин стал знаменитым детским писателем. А через 10 лет вышла первая книжечка его взрослых абсурдистских рассказов «Привет вам, птицы!». Он боялся скандала и многое переписал, причесал, вообще не вставил в книжку.

Я оформлял ее (мы были институтскими друзьями, учились на одном курсе: он — на декоративном факультете, я — на графическом). Виктор говорил мне:

«Только не надо, чтобы книжка обращала на себя внимание, чтобы не было скандала, а то «задробят» «Арфу и бокс». Эта замечательная взрослая повесть вышла в 1970 году. А очередной «литературный» скандал в Ленинграде разразился позже…

ИЛЛЮСТРАЦИЯ К РАССКАЗАМ ВИКТОРА ГОЛЯВКИНА

ИЛЛЮСТРАЦИЯ К РАССКАЗАМ ВИКТОРА ГОЛЯВКИНА

К этому времени писатель перенес тяжелейший инсульт и практически ничего не писал.

Его жена приносила в журналы старые ненапечатанные рассказы. Один из них — «Юбилейная речь» — взяли в журнал «Аврора», в отдел юмора, переносили из номера в номер, забыли его содержание и поставили в юбилейный номер, посвященный 75-летию Брежнева.

БРЕЖНЕВ

А это было событие «всесоюзного» масштаба. Всенародно праздновали юбилей не только генсека, главы правительства, верного ленинца, выдающегося борца за мир, но и, главное, выдающегося писателя: за книжечку «Малая земля» он был принят в Союз писателей, получил Ленинскую премию по литературе. Напечатанная миллионными тиражами на всех языках мира, она читалась по радио и телевидению, изучалась в школах, институтах, на бесконечных семинарах, газеты ежедневно печатали отзывы читателей, восторженные письма ветеранов, журналистов, писателей, рабочих и колхозников, генералов и академиков…

Я думаю, в истории литературы вообще не было ничего подобного.

Именно в этом юбилейном номере и по случайному совпадению именно на 75-й странице и появился этот злополучный рассказ Виктора Голявкина, давно написанный, никакого отношения к Брежневу не имеющий.