Я помню одну забавную историю, которую Белла рассказала.
После первого выступления её в Париже к ней подошли муж и жена, русские, дети эмигрантов, сказали, что стихи её им очень понравились своей искренностью и они хотели с ней поговорить, они зашли в ближайшее кафе и стали её спрашивать, хотят ли они вернуться в Россию, на свою Родину, и что она на это скажет.
Белла Ахмадулина стала им говорить, что, конечно, можно вернуться, ведь сейчас другие времена, не сталинские, и т. д.
Через некоторое время они увиделись в Москве и сказали, что приехали как туристы, а возвращаться в Россию передумали.
«Благодаря вам», -сказали они смеясь.
«Почему? Ведь я тогда в кафе, помню, одобряла ваше решение вернуться…».
«Да, это верно, но мы заметили, что вы когда говорите, всё время оглядываетесь, и решили не возвращаться…»
Вагрич Бахчанян прославился еще в Москве. В «Литературной газете» в отделе юмора «12 стульев» регулярно появлялись его остроумные коллажи, рисунки, афоризмы…
В Нью-Йорке он печатался в газете «Новый американец» и в других русскоязычных изданиях. Его потрясающе смешные фразы стали классикой…
«Всеми правдами и неправдами жить не по лжи».
«Бей баклуши — спасай Россию!»
«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».
«Дурная Слава КПСС!»
«Дышите на ладан как можно глубже».
«Лучше умереть стоя, чем жить с кем-нибудь на коленях».
«У страха глаза велики, а рот, нос и уши нормального размера».
И таких шедевров у него тысячи.
Однажды в разговоре мы с ним вспомнили одного знакомого московского художника.
Мне он очень не нравился. «Да у него и рожа какая-то гнусная», — сказал я.
«Да, это так» — согласился Бахчанян, — лицо у него действительно неприятное… Но, при этом, человек он всё-таки… говно!»
ВАН КЛИБЕРН
Когда в Ленинграде закрылся любимый ресторан нашей молодости «Восточный» (его переделали в валютный «Садко»), все его завсегдатаи — молодые артисты, художники, музыканты переместились в соседнюю гостиницу «Европейская», не в ресторан, куда нас не очень пускали (там обслуживали иностранцев), а на самый верх, в маленький уютный ресторанчик «Крыша».
Оттуда открывался замечательный вид на площадь искусств, на Русский музей и памятник Пушкину.
Но летом, когда поток туристов резко увеличивался, их тоже отправляли питаться на «Крышу».
Старинный лифт был небольшой (второй регулярно ремонтировался), и около него всегда собиралась очередь.
В тот вечер мы с женой стояли первые, но новая лифтерша энергично отстранила нас и пропустила в лифт группу иностранцев.
Все не поместились, но когда лифт вернулся, гнусная тетка опять нас оттерла.
Подошли новые туристы, и мы поняли, что будем стоять здесь бесконечно…
Спустившаяся в очередной раз лифтерша опять хотела нас оттолкнуть, но стоящий за нами высокий молодой человек с элегантной дамой пропустил нас и только потом вошел в кабину, куда опять не все поместились.
«Вот видите, что вы наделали» — злобно шипела лифтерша, а когда мы вышли из лифта, крикнула метрдотелю: «Марина, этих хулиганов не обслуживай!»
Но мы уже не обращали на нее внимания. Мы сразу узнали молодого человека…
Это был Ван Клиберн — замечательный американский пианист, недавно занявший первое место на международном музыкальном конкурсе имени Чайковского в Москве.
Это стало настоящей сенсацией. И не только из-за неожиданности — обычно первые места в то время специально приглашенное «международное» жюри присуждало советским исполнителям, а на этот раз проявившие самостоятельность члены жюри из «стран народной демократии» поддержали западных. И премию отдали американцу.
Но главное, конечно, — фантастически прекрасное впечатление от его выступления.
Он играл Первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского. И весь его облик — очень высокий, стройный, с красивыми руками… Прекрасное, нежное, одухотворенное лицо. Все тогда были буквально влюблены в него, он стал кумиром публики.
Он сидел недалеко от нас, с мамой (он всегда и всюду с ней ездил), и она с нежностью на него смотрела.
Я сделал несколько рисунков в свой альбомчик, который всегда ношу с собой.
Нас обслуживала официантка, знакомая еще по «Восточному».
«Ой, как похож, замечательно… Давай я отнесу и покажу им».
Им рисунок очень понравился, и я подарил один Ван Клиберну, а на другом он написал:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу