Михаил Беломлинский - Мне повезло - я всю жизнь рисую!

Зрелище было совершенно сюрреалистическое: произносят замечательные тосты (его все любили, он помогал актерам с получением квартиры, или когда нужно было поместить кого-то в хорошую больницу, или поставить телефон), а все уныло поднимают бокалы с лимонадом.

Но… не все.

Недаром мы зарекомендовали себя как остроумные и изобретательные. Мы пришли с сумками, в них были альбомы, карандаши и… бутылки из-под лимонада с коньяком и водкой. Незаметно присоединили их к батареям бутылок на столе и только из них и наливали.

Но не только себе. Рядом сидел мрачный Басилашвили. «Олег, не хотите ли?», — я протянул ему бокал. «Да не хочу я этого лимонада!», — зло ответил Басик, но потом принюхался своим хищным носом и залпом выпил бокал. «Боже мой, — зашептал он, — ну какие вы умницы, какие умницы. Я ведь чуть с ума не сошел от этого кошмара…»

Постепенно мы налили соседям рядом и напротив, и все уже с восторгом поднимали бокалы.

Лавров сидел среди начальства, за центральным столом, стоящим поперек, но время от времени выходил из «президиума» и шел «чокаться» то к одной группе гостей, то к другой.

Подойдя к нам, он сразу все понял и тоже зашептал: «Господи, ну какие вы, художники, молодцы! Только прошу, чтоб никто «оттуда» не увидел, а то у меня будут большие неприятности. Я ведь чуть не на коленях стоял в обкоме, умолял: «Ну можно хоть шампанское-то брату-актеру…», а «они» — он показал на «президиум» — ни в коем случае, вы ведь, Кирилл Юрьевич, депутат, член обкома, Герой Соцтруда. Вы должны показывать пример «безалкогольного юбилея!» Представляете?»

Он выпил бокал «нашего» лимонада и двинулся «к ним». А мы с братьями-актерами продолжали выпивать за «положительного героя» и замечательного артиста Кирилла Лаврова.

ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ

Эльдара Александровича Рязанова я видел наяву один раз, но этот день получился таким насыщенным и колоритным, что я запомнил его во всех подробностях, кроме окончания, которое у меня, разумеется, совершенно выпало из памяти.

Это случилось в Ленинграде, где снималась комедия «Невероятные приключения итальянцев в России» и где роль итальянца со сломанной ногой играл замечательный актер Евгений Евстигнеев, с которым я несколько лет назад подружился и с которым хотел познакомить лучшего моего друга, замечательного художника и очень остроумного человека Георгия Ковенчука. Мы дружили с ним с пятого класса Художественной школы в Ленинграде, знаменитой СХШ. Но знакомство как-то не получалось: когда Евстигнеев оказывался в Питере, там не оказывалось Ковенчука.

Гага (так со школы и до сих пор все его зовут) — человек очень подвижный. Он уезжал рисовать то на БАМ, то на Сахалин, то ещё куда-нибудь. А тут всё совпало, и мы, захватив пару бутылок коньяка, пришли к Петропавловской крепости, где должна была идти съёмка, но не началась, так как накрапывал мелкий дождик.

Милиционер пропустил нас к домику, где, отвязав гипсовый протез, отдыхал загримированный Евстигнеев. Я познакомил его с Гагой. Они, как я и предполагал, понравились друг другу, и мы начали понемногу выпивать и закусывать.

В это время и появился Эльдар Александрович, как в телевизоре, и объявил, что, к сожалению, съемки отменяются. «Конечно, у природы нет плохой погоды, но этот ваш бесконечный ленинградский дождичек совершенно не годится для кино…» Мы с Гагой очень обрадовались и предложили поехать пообедать в «Асторию». На студийной машине все отправились на Исаакиевскую площадь.

Вообще-то в «Асторию» пускали только иностранцев. И попадали мы туда всегда, преодолевая какие-то препятствия. Но сейчас, под прикрытием всенародно известных Евстигнеева и Рязанова, мы уверенно туда двинулись.

Но то ли швейцар не узнал непрезентабельно одетого Евстигнеева, то ли вообще не смотрел кино и телевизор, но он решительно преградил нам путь и грубо спросил: «А вы куда?» На что Женя тоже грубо ответил: «В баню!» «А тут не баня», — еще более грубо ответил дурак швейцар и стал нас отпихивать от входа.

К счастью, всё это заметил администратор. Он шикнул на швейцара и с бесконечными извинениями провёл нас в зал и усадил за столик. Но не успели мы сесть, как к нашему столику двинулись две дамы. Одна пригласила танцевать Евстигнеева, а вторая, оглядев оставшихся, выбрала Гагу.

Он был в восторге. «Представляете, меня в первый раз пригласили танцевать, обычно не приглашали, потому что я лысый». «Я тоже лысый, и ничего», — хмыкнул Евстигнеев. «Но вы же знаменитый…» «Ты тоже знаменитый, но художник, а художников в лицо никто не знает», — успокоил я Гагу. «Режиссёров тоже не знают, — подтвердил Рязанов. — Меня-то ещё знают — я кинопанораму веду, а так не знают ни режиссёров, ни сценаристов, — только актеров», — он кивнул на Евстигнеева.