Алексей Эйснер - Двенадцатая интернациональная

Повалявшись еще немного, я встал, умылся, привел в порядок одежду (даже сапоги одной рукой почистил) и спустился в гостиную. В ней все оставалось как при хозяевах, людях, обладавших, судя по обстановке, достатком, но не вкусом. Кто-то из девушек догадался зажечь в камине выломанные откуда-то доски, и в громадной комнате с закрытыми ставнями, заставленной мебелью, загроможденной массой статуэток, ваз и других ненужных безделушек, и от этого представлявшейся меньше, чем в действительности, стало почти тепло и даже уютно.

На столе стоял холодный ужин; мясо было предусмотрительно нарезано на мелкие кусочки. До полуночи оставалось немного. Я поел, выпил большой бокал неплохого вина и закурил. Было ли это воздействие вина или того, что все эти дни я почти не курил, но ничем не объяснимая дневная тревога вернулась ко мне. Если бы я верил в предчувствия, то решил бы, что в новом году нас ждет что-то дурное. Неужели же мы не добьемся в нем победы?

Пакита, Леонора, Лаура и Асунсьон, принаряженные, с напомаженными волосами и умытые так, что щеки блестели, явились поздравить меня с наступающим годом и пожелали скорейшего выздоровления. Я как сумел поблагодарил их, пожал каждой шершавую от стирки, мытья полов и посуды, дощечкой выставленную ладонь, и они, собрав со стола, но оставив начатую бутылку, удалились к себе во флигель, а я опять остался в одиночестве.

Медный маятник беззвучно мотался из стороны в сторону за стеклом узких стоячих часов, и, как он — время, я мерил пространство, шагая из угла в угол по ковру, и все то же беспредметное беспокойство не покидало меня. Мне вспоминалось, как весело встречал я предыдущий год со старыми друзьями и товарищами, в обществе их умных и красивых жен, как беззаботно желали мы друг другу счастья, как вкусно ели и пили, как пели и танцевали до утра. Могло ли мне тогда вообразиться, что приближение следующего первого января я буду ждать один-одинешенек в реквизированном пустом доме, одетый в испанскую военную форму, с заряженным парабеллумом на боку и с бездействующей, мучительно ноющей рукой?

Но в то же время эта невероятная перемена почему-то не казалась мне невероятной или фантастичной. Пожалуй, наоборот. Совершенно нереальной и даже нежелательной мне представлялась сейчас возможность перенестись обратно в ту, мирную, жизнь, к дорогим, но непреодолимо далеким людям.

Маятник незаметно досчитал последние секунды уходящего в историю старого года. Я левой рукой неловко налил бокал до краев. В часах звякнуло, и они стали бить. Я вытянулся, поднял бокал до высоты циферблата и залпом выпил за нашу бригаду, где-то среди гор в эти, самые первые минуты первого января ощупью двинувшуюся на сближение с ничего не подозревающим врагом. Часы продолжали мелодично отзванивать: …десять… одиннадцать… двенадцать!..

Начинался 1937 год — двадцатый с Октябрьской революции.

1963—1968

Вокзал д’Орсэ (франц.) .

Американские сигареты.

Привет (франц.) .

Вечерняя газета.

«Пушки и самолеты для республиканской Испании!» (франц.) — лозунг на левых митингах Франции во второй половине 1936 года.

Марка столового вина.

Старинная мера, равная полупинте, в настоящее время название пол-литровой бутылки (франц.) .

Чаша вроде пиалы (франц.) .

Простое красное вино (франц., арго) .

Поможем республиканской Испании! (франц.)

Полевые жандармы (франц.) .

«Vél’ d’Hiv» — сокращение от Vélodrome d’Hiver, Зимний велодром (франц.) .

Знамя (исп.) , здесь: батальон.

Советы повсюду (франц.) .

«Боевые кресты» (франц.) — самая многочисленная из французских фашистских организаций.

Газета французских монархистов.

Славянская душа (франц.) .

Испанский темперамент (франц.) .

Военный билет (франц.) .

Сокращенное (по первым буквам: — C. G. T. — Confédération générale du travail) наименование бывших реформистских профсоюзов.

Внимание, товарищи! (франц.) .

Свет с востока (лат.) .

Шеф мирового анархизма (исп.) .