Василий Бойко - С думой о Родине

Поздоровавшись с присутствующими, мы присели. Рассматривалось заявление о приме в партию командира отделения 3-й стрелковой роты сержанта Долгополова. Докладывал парторг роты старшина Костылев. Он дал положительную характеристику воину, уже не раз побывавшему в боях. Особенно отважно сражался Долгополов в районе Великих Лук. Будучи ранен, не ушел с поля боя до тех пор, пока рота не закрепилась на занятом рубеже и не отразила контратаки противника. Из боевой характеристики, данной командиром роты, было видно, что Долгополов не только храбрый воин, требовательный и умелый командир, но и активный агитатор.

Долгополов, когда ему дали слово, сказал:

— Хочу сражаться с врагом так, как призывает нас Коммунистическая партия. В наступлении постараюсь с честью оправдать высокое звание коммуниста.

Члены бюро единогласно проголосовали за прием сержанта Долгополова в ряды ВКП(б). Поздравляя его, командир полка добавил шутливо:

— Гордись, сержант, за тебя голосовало не только партбюро, но и член Военного совета армии. И спрос с тебя будет больше, чем с других!

Оказывается, я так увлекся ходом заседания, что вместе с членами бюро поднял руку при голосовании. Это действительно отвечало моему настроению и желанию, чтобы в рядах коммунистов было побольше таких воинов, как Долгополов.

Пример этот был типичным. Парторганизации частей и подразделений росли и укреплялись за счет отбора лучших солдат, сержантов и офицеров, особенно накануне и в ходе напряженных боев. Так, за вторую половину июля и первую половину августа, то есть за время подготовки к наступлению, в партию было принято в 19-й гвардейской дивизии 571, а в 17-й гвардейской дивизии — более тысячи человек. Это дало возможность создать в каждой роте и батарее дивизий полнокровные партийные организации в составе от 5 до 20 коммунистов и тем самым обеспечить одну из главных предпосылок для боевого успеха.

Подготовка к наступлению заканчивалась. Даже погода, казалось, сдобрилась: многодневные дожди начали утихать, временами проглядывало яркое солнце.

Утром 11 августа для встречи с прибывшими в армию командующим войсками фронта генерал-полковником А. И. Еременко и членом Военного совета генерал-лейтенантом Д. С. Леоновым на КП армии собрались генералы и офицеры штаба армии, командиры, начальники политотделов и штабов, командующие артиллерией корпусов, дивизий и бригад.

Мы разместились на открытом воздухе рядом с подготовленной на случай дождя большой палаткой. Помню, на это А. И. Еременко отреагировал шуткой:

— Мы не глина, а дождь не дубина. Думаю, в случае чего не размокнем. Надо работать и воевать в любых условиях, в том числе и во время дождя.

После доклада командарма Зыгина генералы Еременко и Леонов беседовали с командирами и политработниками, расспрашивали о настроении, о готовности к наступательным боям. Шел оживленный, дружеский разговор.

В заключение командующий фронтом рассказал о встрече с И. В. Сталиным и о его указаниях. Он подробно остановился на плане операции и внесенных в него коррективах, задачах соединений, дал указания по организации управления и взаимодействия родов войск в период прорыва и развития наступления. От имени Военного совета фронта Еременко пожелал войскам армии успеха в предстоящих боях.

За время подготовки операции командующий фронтом бывал в нашей армии неоднократно, и я считал, что хорошо с ним познакомился. Но, пожалуй, в тот раз впервые я увидел генерал-полковника Еременко таким оживленным и сердечным, а его указания были глубокими и вместе с тем конкретными. Понятно, что накануне тяжелых боев это было для всех нас немаловажным психологическим подспорьем. К тому же из выступления командующего следовало, что армии будет оказана дополнительная помощь, в особенности артиллерией.

Хочу, однако, сделать здесь небольшое отступление. Много лет спустя, вспоминая свою встречу с И. В. Сталиным накануне Духовщинской операции, А. И. Еременко писал, что в ходе этой их встречи было решено за счет маневра наличными артиллерийскими силами фронта увеличить плотность артиллерии на участках прорыва до 170 стволов на 1 километр [1] См.: Еременко А. И. Годы возмездия. 1943–1945. М., 1969, с. 46–47. . Большой знаток и поклонник артиллерии, И. В. Сталин, надо думать, был удовлетворен тем, что фронт располагал такой возможностью, гарантировавшей успех прорыва.

Но, к сожалению, на деле так не случилось. Действуя на направлении главного удара, 39-я армия не могла обеспечить плотность артиллерии, о которой говорил А. И. Еременко. Сосредоточив все, что можно, мы довели плотность до 118–120 стволов на 1 километр фронта прорыва, а на направлении вспомогательного удара лишь до 70–73 стволов. Даже после перегруппировки войск армии на последующем этапе операции и усиления их резервами фронта к 14 сентября на направлении главного удара мы имели лишь до 150 орудий и минометов на 1 километр. Недостаток артиллерии существенно сказался на действиях войск армии.