Алексей Шерстобитов - Эксперты

Быстро поднявшись и подойдя вплотную, начал вдыхать воздух, окружавший ее, закрыл глаза в предвкушении и неожиданно почувствовал не просто прикосновение к себе, а схваченным ее руками…

Они встретились глазами. Страха не было, как и испуга. Взгляды быстро меняли выражения, пока не превратились за одну секунду в горящие страстью уголья…

Марина сжала со всей силой кисть руки, впиваясь ногтями, в оказавшуюся в руках плоть. Зубы мужчины скрипнули. Схватив одной рукой за оба запястья, так, что они разжались, освободив от зажима обычно семейную ценность, он сильно прижал собой ее тело к стене.

Попытавшись освободиться, что не получилась, женщина постаралась вывернуться, но попала в еще более крепкие клещи, поднявшие ее над полом.

Зигфрид оторвал ее от земли, предварительно как следует встряхнув, легко поднял и почти бросил ее на деревянный стол у самого окна. В этот момент почему-то погас свет — перегорела лампа.

Ударившаяся больно спиной о столешницу, Марина прогнулась, что осветила уличная лампа. Кожа показалась медной, будучи мокрой и ужу нагретой горячей водой.

Воспользовавшись освободившейся рукой, врач ударила без замаха по лицу овладевшего ей киллера. Не отвечая, он резким движением перевернул ее, схватил обе руки, заломил за спину, взяв своей одной, зажал спущенные ноги своими и с силой толкнул своим тазом навстречу ее.

Раздавшийся глубокий дикий двойной стон не просто сказал, но выкрикнул, насколько это было желаемо обоими.

В ответ на толчок майор прогнулась назад, но получила не только повторный, еще более мощный, но и была вжата сильной рукой в стол, упершись грудью, начавшей елозить по дереву с каждым толчком.

Движения учащались в унисон стонам, сопротивление перестало нарастать, и исчезало. Почувствовав это, кавалер поднял даму, перевернул и уже хотел поменять позу, как она, вывернувшись, упала на колени и взяла все в свои руки. Он сдался… и сдался вовремя. Финал был быстр, сопровождался гортанными рычанием и обоюдными конвульсиями.

Через минуту оба тела вновь слились, но уже в нежных объятиях, согреваемые не только друг другом, но и потоками воды, не только соединяющими тела, но и наполняющими чувственностью их иссушенные и изможденные одиночеством души.

Так заключился союз, которому было суждено стать не только основным стержнем этого романа, но и основой счастья двух людей. Вечным, настоящим счастьем, какое Бог дарует не каждому на этой земле.

Ночь зря надеялась на сон влюбленных. Ими завладело желание знать друг о друге все до мелочей.

Диван был стар, но нынче моден. Еле помещаясь на нем, не переставая обниматься и нежиться, военврач и санитар не умолкая, в полголоса говорили немного о прошлом, больше о настоящем, опасаясь из-за совершенной неизвестности, затрагивать будущее.

Оба понимали, что его судьба — это камень преткновения продолжения счастья, постепенно перешли на эту тему. В конце концов, только его голос зазвучал в тишине. Наслаждаясь тембром, теплотой его тела, жаром сердца и глубиной мира, она испытывала нечто, даже рядом не приближающееся ни к одной минуте в ее жизни прежде. И тому виной был этот так неожиданно и странно появившийся в ее жизни мужчина, оказывается на семнадцать лет старше. Сорок девять! Именно такого она и хотела. Не ошиблась в предпочтении, и теперь знала — сделает все, что бы его не потерять!

— Я был обычным ребенком, росшим в семье кадрового военного… В общем всё… всё до обычного не интересно. Кончил школу, военное училище, начал служить… до твоего звания и дослужился. Все вроде бы… В общем, повздорил с одним мажориком — папа у него в Москве большая звезда в министерстве. «Корыто» ему своротил набок и оказался на улице с минимальной пенсией. Ничего, выкарабкался — друзья детства помогли. Все потихонечку, полегонечку… Шеф мой — директор огромного ЧОПа, нормальный мужик был… но не послушал, перешел дорогу одному «чеху»… Сначала все миром шло, потом, как и всё в то время, пальбой закончилось. Кинулись к бандюкам за помощью — милиционеры сторону кавказца приняли, продались с потрохами и начали нас гвоздить: кого «закрыли», кто пропал, кто сам свалил. Я до конца как-то нетронутым оставался. Так вот. Бандюкам «наши» впряглись, и причина была… Но не в этом дело… В конце концов встал дилемма: или нас сдадут или главного «чеха» валить. У бандосов не вышло. Пришлось мне… Рискнул! Подобраться к нему никак, пока работал — несколько месяцев «убил», бандосы наши подумали, что мы их «слили», друга моего замучили насмерть. Сначала пальцы отрезали, потом кисти рук, потом… В общем, нашел я его потом у одного из них в гараже закатанным в бочке в бетон… Чеха все же завалил и еще двоих, авторитет, с которым мы договаривались, «прочухал», что в дуб въехал, и натравил на меня всю свою шайку, а я знать не знал. Случайно успел свалить. Потом… в общем приютила меня одна вдова известного «жулика», лет десять назад застреленного — оказалось, что враг у нас один. Только у меня нет денег… короче, ничего. Она помогла и документы новые справила… но тоже сама себе на уме. Но помочь помогла. Познакомила с братвой — серьезные пацанята — все бывшие спецы. Вот так вот я решил все проблемы, народу «повалял» немного, справедливости ради, а дальше… Дальше с ними, потом как-то мы разбежались — большая их часть свалила за бугор на ПМЖ, я остался. Подумалось: почему бы не остаться, кроме как здесь, больше нигде жить не могу, знай себе постреливай — чем не работа, и город чистишь и денежек наживаешь. Шучу… Пацаны, разъехаться-то разъехались, а за бизнесом следить нужно, и защищать нужно. Всякое бывало, но когда с наглыми рожами на рожон лезли, на вилы и нарывались.