Алексей Шерстобитов - Эксперты

Отношения с Мариной, это было нечто неизвестное доселе, не поддающееся никаким анализам и объяснениям. В его жизни, вместившей в себя почти пятьдесят лет, бывало всякое: и, как ему казалось раньше, любовь, и легкие поверхностные влюбленности, и необъяснимые для стороннего человека мотивации и причины, приводившие к событиям, которые оказывались болезненными для обоих людей, участвующих в них как влюбленные.

Сейчас все было по-другому! И вот в чем дело. Он не чувствовал разрывающих душу волнений и сомнений в отношении Марины, полное доверие к ней убивало любое подозрение на корню. Она волновала, необыкновенная женщина, самая красивая из всех, каких он когда-либо видел, самый удивительный человек из всех, каких он когда-либо знал. Ее характер, привычки, жертвенность, любовь к нему, необъяснимая и безграничная, взявшаяся ниоткуда и сразу, все вызывало в нем такую бурю эмоций, такую любовь, какой он никогда не знал ранее.

Он чувствовал в ней совершенное совпадение со своим внутренним миром, со своими душевными потребностями, уже не получалось быть самим собой, все свои поступки и планы он, как и она, соизмеряли с единым целым, в которое слились оба, без остатка и осадка.

Но мало что из прежних чувств напоминало сегодняшнее. Леха был не чужд веры, иногда хаживал в церковь, но ни разу не посещал службы, хотя и случались беседы со святыми отцами. Последние происшествия его жизни, в частом уединении подталкивали к задумчивости именно о Боге. Мужчина начал молиться, просто, незатейливо, своими словами, одновременно стараясь изучать православие с его мировоззрением.

Именно во время этих обращений к Богу и проявлялись, казалось бы, простые, но вразумляющие его сознание мысли, объясняющие его отношение к происходящему.

Совершенно удивительные чувства, принимаемые от Бога, но не как прежняя, только казавшаяся любовь, а необъяснимая тяга к этой женщине, любовь мощная, непредсказуемая, но успокаивающая и обезболивающая. Только так он мог объяснить этот вихрь, это безумное, бесконечно растущее чувство. В нем было все — и безумная страсть, и дикое желание тел и укутывающая нежность душ, такая теплость, какой никогда он не знал ранее. Это было Богом данное чувство, единственное то самое, которое раз и на всю жизнь. В нем удивительным образом сочеталось все, и плотское, и духовное. Его душа настолько сплелась, настолько срослась с ее, что их личности уже казались неразделимыми. Он впервые полюбил душою душу, сердцем сердце, где чувство не разрывает, взрывает, обугливает, сжигает, а собирает и соединяет, накапливая со временем свет и тепло, а значит, не калечит, а врачует и укрепляет, успокаивая уверенностью в будущем, бесконечном и всегда теперь светлом…

Другими словами, то, чем заканчивались предыдущие романы и отношения: иссякшей, только казавшейся, а не настоящей любовью или пересохшей влюбленностью, что происходило по разным причинам, оставлявшим пронизывающее видение самого человека с его пороками и достоинствами, что было редко желаемым и никогда не совпадало с его человеческими характеристиками, характером, душевными порывами и мировоззрением, теперь лежало в начале. Видимое и осознаваемое каждый день удивляло правильностью, с его точки зрения, буквально на все. Он умудрялся своими воззрениями поражать Марину. Ничего не было в них для их взаимного взгляда, что хотелось бы убрать или прибавить. Это касалось и внешних данных и внутреннего состояния.

Алексей ощущал настолько мощный и монументальный потенциал овладевших им чувств, что даже не задумывался над перспективами их отношений, на которые могли повлиять сегодняшние сложные обстоятельства.

Не проходило и получаса, как он уже безотрывно от любого занятия думал о ней. Эта была любовь мгновенная, с самого первого взгляда и, как он уже понимал, до последнего вздоха. Марина была везде, он жил ею и своим чувством. Никогда такого не было прежде. Он наконец-то нашел Свою Женщину.

Вновь и вновь он заставлял себя, обращаться к давним переживаниям, но сравнивать не получалось. Он сам, женщины, становившиеся в те, уже давно прошедшие периоды его жизни возлюбленными, обстоятельства, всё сопутствующее тому, не могло встать на сегодняшний уровень и не имело права на даже поверхностную попытку аналогий. Никогда он не чувствовал такой любви и ни одна женщина никогда не смогла сравниться с Мариной, ни красотой, ни своим духовным миром. Все они были лишь блеклыми тенями по сравнению с ее ослепительным, прекрасным, многогранным, как у чистейшего брильянта, сиянием. Она была Совершенством! Его Совершенством! И единственной его настоящей Любовью на всю жизнь!