Иван Лыков - В грозный час

— Ну вот, — слышу ее голос, — операция прошла успешно. Теперь все будет в порядке.

И снова вязкое беспамятство…

Позднее узнал, что моя машина влетела, оказывается, в воронку, образовавшуюся после вечерней бомбежки фашистами нашей автоколонны. Всех нас выбросило на дорогу. Мой адъютант лейтенант Жуковский получил тяжелую травму ноги, множество других переломов. Меня тоже очень сильно помяло. Дело даже дошло до операции. В медсанбат нас доставил капитан Шныркевич. К счастью, он ехал сзади, на второй машине.

Позднее меня перевели в армейский госпиталь. И вот в моей палате неожиданно появился командир корпуса генерал-майор Е. И. Фоминых.

— Что ж вы, Иван Семенович, киснете здесь? — укоризненно сказал он после теплого приветствия.

— Как это кисну? — непонимающе спросил я.

— Да тут вот до меня слух дошел, что настроение у вас никудышное.

— Откуда же ему быть хорошему, — сдержанно отвечаю я комкору. — Люди-то воюют, а тут вот лежать приходится…

— Ничего, ничего. Еще повоюешь, успеешь…

— А вы-то какими судьбами сюда, Евгений Иванович? — поинтересовался я у Фоминых.

— Да вот, — поморщился комкор, — с желудком что-то не заладилось. В Москву отправляют. — И вдруг лицо его засветилось загадочной улыбкой. Нагнувшись ко мне, он тихо, но решительно сказал: — Собирайся!

— Куда? Зачем?

— Едем вместе в Москву, Там будем лечиться.

— Куда же я такой? Кто меня отпустит?

— А вот это уж моя забота.

Командир корпуса тут же направился к начальнику армейского госпиталя. Буквально через полчаса все и в самом деле было улажено. Меня на носилках перенесли в машину, и она тронулась в путь.

Дорога была дальней, и, чтобы хоть как-то скрасить ее, мы все время говорили. Вспоминали бои, интересовались судьбами общих знакомых.

— Да, — прервал меня Евгений Иванович, — звонил твой друг майор Усатый. Очень был огорчен постигшим тебя несчастьем. Просил привет передать.

— Спасибо.

Эта весть меня очень обрадовала и в то же время растревожила. Подумалось: «Удастся ли снова увидеться с Николаем?»

Нам и в самом деле встретиться больше не пришлось. Развели нас фронтовые дороги. Я долго искал Н. Т. Усатого и после войны. Но не нашел. Словно бы в воду канул человек.

Не довелось мне вернуться после излечения и в свой родной полк. А он дойдет с боями до Балтийского моря, будет громить фашистов там, где они готовили и откуда начинали свой бесславный поход. За смелые и решительные действия, мужество и героизм личного состава во время штурма Мариенбурга и в период боев у Данцигской бухты 1446-й самоходный артиллерийский Знаменский, орденов Красного Знамени и Александра Невского полк удостоится еще одной награды — ордена Ленина.

Десятки поздравительных телеграмм придут тогда в его адрес. Среди них будет и теплое поздравление от Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского.

Как ни тяжела была травма, молодость и заботливые руки врачей и медсестер сделали свое дело. В начале октября самочувствие мое значительно улучшилось. А еще через неделю, тепло поблагодарив медперсонал 1-го Московского Коммунистического госпиталя, я покинул это прекрасное лечебное заведение.

Было это утром. Столица уже жила своей обычной, торопливой жизнью. Улицы час от часу все больше наполнялись людьми — деловыми, говорливыми, радостными, улыбчивыми. В них уже не было ничего схожего с москвичами сорок первого — сорок второго годов — молчаливыми, сдержанными, порой скорбными, ждавшими с минуты на минуту сигнала очередной воздушной тревоги.

Да, теперь Москве уже больше ничто не грозило. Война откатилась далеко на запад и близилась к бесславному, позорному для гитлеровцев финалу. Советские войска, почти полностью вышвырнув фашистскую нечисть с территории нашей страны, уже вели боевые действия за ее рубежами.

Вдоволь набродившись по московским улицам, направляюсь в управление кадров ГлавПУРа. В бюро пропусков узнаю нужный мне номер телефона, несколько раз настойчиво звоню. Наконец кто-то на другом конце провода берет трубку. Докладываю о себе, прошу меня принять. В трубке на какое-то время воцаряется тишина. Видимо, говоривший со мной советовался с кем-то, как быть. Через минуту-другую тот же голос сообщил:

— Вас примут. Пройдите, пожалуйста, в танковый отдел.

Не без труда, но все-таки нахожу этот отдел, открываю дверь одного из кабинетов. И тут, бросив взгляд на меня, из-за стола порывисто встает подполковник и, улыбаясь, идет навстречу.