Геннадий Прашкевич - Азбука вины

«Расцветают, горят на железном морозе несытые волчьи, божьи глаза».

За одну эту строку, всего за неё одну Ивану Бунину можно простить многое.

(1992–1994 гг. «Разное»)

Комната в доме барачного типа (9 кв.м.), первый этаж, без электричества, без удобств, деревня Нижние Сапоги (лев. берег Оби) — меняю на благоустроенную трёхкомнатную в любом южном штате Америки.

Две особи противоположного пола, составляющие простую сельскую семью, готовы рассмотреть деловые предложения любого зоопарка мира экспонировать их как типичный биологический вид Гомо советикус на условиях: а) обеспечение питанием по разряду высших млекопитающих; б) предоставление одного выходного дня в неделю для повышения культурного уровня; в) по истечении срока контракта — выход на волю в том районе земного шара, в котором экспонировалась указанная пара.

Одинокая женщина с древнерусским характером, потомок известного рода алтайских пчеловодов, страстно мечтает о встрече с одиноким мужчиной, гордящимся такими же чертами характера.

Недавно узнал, что моего прадеда звали Фима. Имею ли я право подать документы на выезд из страны?

Мужчина шестидесяти лет, образование среднее, уверенный коммунист. Ищу свою истинную половину, которая всё выдержит и выдюжит, не продаст и не предаст, останется верной и сильной, а в последний роковой час печально закроет другу остекленевшие глаза, с благодарностию целуя в холодный лоб, и, рыдая, проводит туда, откуда не возвращаются даже самые уверенные коммунисты.

Рассматривая рубль нового выпуска, обратил внимание на то, что слово «один» там написано, как бы на деревянном торце, даже как бы годовые кольца просматриваются. Означает ли это, что наш отечественный рубль официально признан деревянным?

Продам мужа за СКВ или отдам в аренду!

Телеграфистка, сорок пять, сто двенадцать, беспорядочная тяга к спиртному. Где ты, мой кукушонок?

Лучше всего праздничный вечер запомнится вашим гостям, если вы отравите их копчёными курами, купленными в магазине «Алай», Горького, 19.

Господин президент! Софию Ротару как делить будем?

Вся страна говорит о приватизации. Я тоже за, но с жёстким контролем, а то вот отнёс сапожнику-частнику старые туфли в починку, а он мало того, что тысячу за подошвы с меня содрал, так ещё запил на радостях. Теперь пришёл в себя, говорит: ни туфель моих у него нет, ни денег. Ну, не скотина? Я на всякий случай подпалил ему будку, чтобы наперёд знал, что в приватизации главное — честь и достоинство, а остальное мы в гробу видели при всех вождях и режимах!

Всем друзьям и джентльменам, помнящим ласковую путану Алису, гостиница «Сибирь», верхние номера: срочно нужна финансовая помощь в СКВ. Срок отдачи — полгода. Вы меня знаете!

Самый ужасный пример массового уничтожения живых существ — это всемирный потоп. А известно ли сегодня точное число жертв? Существуют ли специальные мемориалы, посвящённые данному событию? Осуждался ли прогрессивной мировой общественностью зачинщик потопа?

Нашедших шестого июля сего года дипломат из крокодиловой кожи в районе автобусной остановки Ягодная, просим дипломат вернуть и внутрь не заглядывать. Лучше позвонить по указанному нами телефону, чем потом всю жизнь прятаться в Бишкеке или в какой-нибудь другой Уганде.

Мы обуем всю страну.

В ясный солнечный день зимой 1952 года на станции Тайга (Кузбасс) на ледяном катке (залитом, кстати, нами самими) некто Паюза — средний из семи братьев Портновых, обитавших на нашей улице (Телеграфной), дал, наконец, понять всем катающимся на катке, за что он вскоре сядет. Старшие братья Паюзы отправлялись в исправительные лагеря регулярно, вот и ему пришла пора. И сядет он за меня, за глупого Гену Прашкевича, ведь это я единственный на катке рассмеялся, увидев, как Паюза споткнулся на своих прикрученных к валенкам «снегурках» и упал.

Резко упал.

Такое бывает.

Но засмеялся я один.

Ещё в детстве поразила меня красивая таблица-схема, вложенная в монографию Вильяма К. Грегори «Эволюция лица от рыбы до человека» (Биомедгиз, 1934).

Пустые злобные глазки, страшная разверстая пасть, ничего умилительного, чистый ужас, почти машинный стандарт, — позже я не раз встречал акулье выражение на вполне, казалось бы, обычных лицах. Лукавая хитринка в чудесных, расширенных от волнения зрачках опоссума, — позже я не раз замечал её в глазах провинциальных, себе на уме, простушек, да поможет им Бог. Близорукие глаза долгопята с острова Борнео. Знаю, хорошо знаю писателя, который до сих пор смотрит на мир такими же близорукими глазами. Наконец, взрослый нахмуренный шимпанзе, надменно оттопыривающий узкие губы. Не самый близкий, но всё же родственник тем гамадрилам, что были расстреляны грузинским солдатом, заглянувшим в смутные времена в Сухумский заповедник. Хотелось бы мне увидеть этого небритого придурка, передёргивающего затвор. Он что, в самом деле считал сухумских гамадрилов террористами?