Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер - пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Восемь дней спустя там же имело место еще более массовое и эмоциональное мероприятие под лозунгом «Мы никогда не умрем». На нем присутствовали 100 тысяч человек, включая судей Верховного суда, министров Кабинета США, 300 конгрессменов, сенаторов, дипломатов и первую леди Элеонору Рузвельт [553] Lipstadt, Beyond Belief , 200; Hobbs, Lee Krasner (1999), 66. . Буря, свидетелем которой стал тогда Нью-Йорк, готовилась годами. Десять лет назад Гитлер захватил власть и начал преследовать свой народ. Пять лет миновало с того дня, как мир потрясло известие о «Хрустальной ночи». Толпы, собравшиеся на Манхэттене, поклялись никогда не забывать о злодеяниях фашизма. Но многие продолжали игнорировать то, что было невообразимо в силу своей кошмарности. Так делали они по крайней мере до тех пор, пока убийства не прекратились. А потом оправдывали и успокаивали себя, повторяя, словно мантру: «Мы же ничего не знали». Но правда в том, что все им было прекрасно известно.

Война в более широком смысле — та, на которой сражались солдаты и моряки и были задействованы танки, бомбардировщики и корабли, — довольно скоро начала восприниматься большинством как внутренняя, американская реальность [554] Polcari, Abstract Expressionism , 17; Irving Sandler, interview by author; Hannah Arendt, «The Concentration Camps», 744–45; Lipstadt, Beyond Belief , 210, 216. И в частных домах маленьких сельских городов, и в квартирах кварталов мегаполисов появлялись постоянные визуальные напоминания о жертвах, принесенных живущими в них семьями. Те, у кого в армии был отец или сын, вывешивали на своих окнах голубую звезду. Если же близкий родственник погибал в бою, голубую звезду заменяли золотой. . В такой среде патриотизм был не абстрактной концепцией, а безусловным долгом. В официальном мире искусства вряд ли удалось бы найти хоть одну выставку, не затрагивавшую тему войны. Календарь мероприятий Музея современного искусства заполнили выставки военной тематики: «Конкурс плакатов по национальной обороне», «Великобритания в войну», «Обустройство жилья в военное время», «Камуфляж в гражданской обороне» [555] Brossard, The Scene Before You , 20–21; Lynes, «The Eye of the Beholder», lecture notes for Smith College Museum of Art, May 5, 1985, Box 1, Russell Lynes Papers 1935–1986, AAA-SI, 19; Lynes, Good Old Modern, 451–453; Ashton, The Life and Times of the New York School , 146; Ashton, The New York School , 117–118; Matossian, Black Angel , 320–21. В порыве патриотизма корпорации — IBM, Dole Pineapple, Pepsi — начали «поддерживать искусство», равно как и федеральное правительство, инициировавшее акцию «Покупай американское искусство на этой неделе». . Но самым ярким и масштабным проявлением патриотизма художников стала выставка «Художники — победе», организованная Метрополитен-музеем в декабре 1942 г. Экспозиция включала 1500 работ «современных» художников. Организаторы мероприятия представляли его как свидетельство силы американского духа и дань уважения военным [556] A. H. Mayor, «The Artists for Victory Exhibition», 141, www.metmuseum.org/pubs/bulletin/1/pdf . . Однако художник и писатель Мэнни Фарбер в обзоре выставки в журнале The New Republic заявил, что эти натюрморты, портреты и пейзажи могли быть написаны когда угодно, в любой период. Если экспозиция действительно была посвящена роли искусства в войну, то представленные на ней произведения никоим образом не отражали серьезность момента. Фарбер писал: «Эти люди — художники. Предполагается, что они должны выходить за рамки и преодолевать ограничения нашей культуры. А между тем, по-моему, за представленными на выставке картинами просматривается вполне конкретный страх — боязнь выставить напоказ свои реальные эмоции. Те чувства, о которых трудно говорить вежливо» [557] Manny Farber, «What Artists and What Victory?» 149; Arnold Hauser, The Social History of Art , vol. 1, From Prehistoric Times to the Middle Ages , 89, 92–93, 105. Связь между искусством и военными конфликтами в восприятии правителей и влиятельных богачей уходит корнями как минимум в Грецию IV в., когда высший класс, чей мир разрушила война, бросился скупать произведения искусства, маскирующие печальную реальность их блистательными фантазиями. Но истинные художники всегда отвергали этот успокаивающий обман. Например, великий Микеланджело во времена войн и радикальных религиозных и социальных потрясений XVI в. отказался создавать произведения, которые умиротворяли бы большинство людей своей красотой. Он написал «Страшный суд», по словам искусствоведа Хаузера, «картину недоумения и отчаяния, мольбу о помощи и спасении от хаоса, угрожавшего поглотить весь мир эпохи Возрождения». Хаузер назвал эту фреску «первым важным художественным произведением» современности, которое более не было «прекрасным». В этой работе Микеланджело осмелился максимально реалистично отразить свое трудное время. . После массовых демонстраций, на которых люди требовали правды, и после принятия и признания обществом этой истины выставка «Художники — победе» казалась совершенно неуместной, если не сказать бесчестной. Как, впрочем, и остальные музейные экспозиции военной тематики.