Александр Рогозин - Трассирующие строки

На Ленинградском фронте Яшин был несколько месяцев освобожденным писателем. То есть, уходил на передовую, встречался с краснофлотцами, писал стихи и читал их в окопах. Знал, что слово поэта ярче и острей, чем газетная статья. Поэту не надо, набрав материал, бежать в тыл, в свою редакцию, чтоб назавтра появилась заметка. Поэт мог остаться в окопах, принять бой, а затем где-нибудь в холодном политотдельском помещении несколько дней подряд писать стихи, рифмуя имена своих героев. Потом прочесть им же — если живы к тому времени.

К началу сорок второго года у Яшина был уже военный цикл. Стихи, конечно, должны настраивать бойца на победу. И певцы-поэты были всегда, во всех армиях. Яшин старался найти сюжет, поворот темы, так, чтобы вместе с призывом-заклинанием в стихотворении ощущалось простое человеческое тепло и товарищеская улыбка. Бойца надо и в бой позвать, и успокоить, и неустрашимым сделать, и оставить надежду. Яшин старался писать просто, доходчиво. Правда, доходчивость часто переходила в прямолинейность. И он это видел сам.

Грубовато, конечно, в лоб. Но в этом же стихотворении Яшин словно спохватился:

Назначение на Волгу Яшин воспринял как заслуженную путевку на курорт. Под Ленинградом у него обострился туберкулез, чуть не всю зиму Яшин провалялся в госпиталях, теперь ослабленному организму требовался другой климат.

42-й год был объявлен годом неизбежной победы над фашизмом, это объявлено было Сталиным, подхвачено всеми. Сам Яшин 1 января 1942 года писал:

В то, что на Волге придется воевать всерьез, Яшин не верил. Да и никто не верил. 22 июня, в годовщину начала войны, по радио объявили: потери Германии — около 10 миллионов человек, у нас — 4,5 миллиона. Немцы выдохлись.

Об этом говорили каждый день, это даже раздражало. Но к середине лета сводки с фронтов к ликованию уже не располагали. А 7 августа в Ульяновский отряд пришло официальное извещение: Волжская флотилия имеет потери. Взорван бронекатер, на котором погиб заместитель командующего флотилией контр-адмирал Хорошихин.

Как же так? Бои где-то в районе Харькова и Ростова, немцы Дон не взяли, а потери на Волге?

Потери появились от авиабомбежек и донных мин, которые бросают на фарватер Волги немецкие самолеты. Задача военной флотилии — обеспечить беспрепятственное судоходство по Волге. Так объяснили политотдельцам старшие командиры.

Особой заботой флотилии становилась сталинградская бригада кораблей. Туда и направлялся старший политрук, поэт Александр Яковлевич Яшин. Надо было еще добраться до Сталинграда на этом сером, неуклюжем пароходе.

«Капитан наш очень труслив: бредет на тихом ходу за буксиром с баржами, мин боится. Но так риска не меньше, мины могут стоять ниже, чем осадка буксира, тем более баржи. Разумнее было проскочить на полной скорости опасный перегон».

Военно-морскую форму выпускник литературного института Александр Яшин получил по разнарядке. На Балтике воевал в составе берегового соединения. Считал себя моряком, но в кораблях ничего не понимал. Осадка груженой баржи намного больше, чем пассажирского парохода. Да и мины действуют не так, как думает старший политрук Александр Яшин.

Для Яшина Сталинград — не просто пункт нового назначения. Здесь жил один из его друзей, Александр Филиппов, в то время редактор «Сталинградской правды». Яшин часто посылал ему стихи, и Филиппов охотно печатал их в своей газете. Кроме Филиппова, в «Сталинградской правде» работала Аня Рожавина, однокурсница Яшина по Литературному институту.

Первую ночь в Сталинграде Яшин провел в редакторском кабинете. Утром разыскал своего главного командира — начальника политического отдела флотилии Бельского. К вящей радости Яшина Бельский освободил его от обязанностей редактора газеты. Больше того, ему была предоставлена полная свобода передвижения. «Позволено заниматься своим делом — поэзией», — записал Яшин в дневнике и подчеркнул эти слова. Тут же начал перекладывать бумаги и выбрал стихи для публикации в «Сталинградской правде».

Аня Рожавина была не просто однокурсница. Яшин переписывался с ней, помогал её родственникам. Что значит Аня для него, по настоящему он почувствовал только здесь, в Сталинграде. В редакции Ани не оказалось, она была на «оборонительных рубежах», то есть на рытье траншей. Филиппов послал туда редакционную машину. Ане удалось отпроситься. Встретились под вечер, в Сталинграде.