Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Если говорить о схожести судеб Мальборо и Черчилля, на чем так настаивал сам автор, невольно приходит на ум еще одна аналогия. Оба достигли вершины власти в военные времена, и оба лишились ее после заключения мира. Об этом грустном совпадении Черчилль узнает спустя семь лет после публикации четвертого тома. Но еще более грустной окажется другая историческая параллель, которую исследователи обнаружат уже после кончины лидера Британии. Если говорить о единстве судеб, то это единство носило удивительно циклический характер, и то, что начал один — расширение Британской империи, завершил второй. «Вот так они и стоят — Черчилли — у обоих концов истории британского господства, как стражи у величественного храма», — комментируют ученые [1269] Weidhorn М. Op. cit. Р. 109. .

Без принятия сходства между двумя персоналиями невозможно в полной мере осознать глубину и суть излагаемых Черчиллем мыслей. Но это принятие, выступающее своеобразным гносеологическим инструментом, на самом деле еще не означает, что сходство было полным (либо настолько полным, насколько могут быть похожи судьбы и достижения двух разных людей, разделенных пропастью в два с лишним века). Между ними были различия, и довольно значительные. Мальборо искал не только славы, но и положительной оценки [1270] См.: Churchill WS. Op. cit. Book. II. Vol. 3. P. 24. . Зато он был более бережлив и выдержан, чем его потомок. Он не любил громких заявлений и никогда не отличался особым красноречием [1271] Cm.: Ibid. Book. I. Vol. 2. P. 659. . Он не любил излагать свои мысли в письменной форме [1272] См.: Письмо k Cape Черчилль от 17 июля 1702 года. Ibid. P. 581. . Он был более хладнокровным, чем Уинстон, для которого порыв нередко мог означать больше, чем расчет, а интуиция — больше, чем логика. Это находило отражение и в подходе к государственному управлению, и к военному делу. Трезво оценивать обстановку У. Черчиллю порой мешала импульсивность, а манера вникать во все, на что у него хватало сил, погружаясь в даже несущественные детали, искажала понимание картины в целом в ущерб действительно важным факторам. Черчилль уступал своему предку и как стратег. Он обладал прекрасным воображением и порой способен был найти выход из практически тупикового положения. Но по большей части его предложения балансировали на грани авантюризма, представляя опасность для исполнителей его планов [1273] См.: Weidhorn M. Op. cit. P. 104. .

Тень ошибок лежит и на «герцоге Джоне». Да, он был эффективен на полях сражений, но цена победы иногда ставила под сомнения полученные результаты. Наиболее яркий пример — битва при Мальплаке (сентябрь 1709 года). В ней приняли участие свыше двухсот тысяч солдат и почти двести орудий. Потери Великого альянса составили тридцать тысяч человек убитыми и ранеными против четырнадцати тысяч с французской стороны. То, что победа была пирровой, признавал и сам Мальборо. В письме к супруге он назвал битву при Мальплаке «очень убийственным сражением» [1274] См.: Письмо от 11 сентября 1709 года. Сохе W. Op. cit. Vol. V. P. 70. . Это же подтвердил и его потомок-биограф, отмечая, что «побоище и резню того дня не превзошла ни одна схватка до Бородинской битвы». «Современному массовому уму, одичалому десятикратными потерями Великой войны, а также растянувшимися на огромных фронтах боями, нередко длящимися недели» очень трудно понять тот «шок, который пережило запутанное, вежливое общество» начала XVIII столетия [1275] См.: Churchill WS. Op. cit. Book. II. Vol. 4. P. 628. .

Ошибки и потери — неизменные спутники успеха и достижений. «Непогрешимость не для смертных», — считал Черчилль [1276] Ibid. Book. I. Vol. 2. P. 955. . В исторических событиях двухвековой давности он находил оправдания своим действиям. Так же, как и его предыдущие книги (например, «Мировой кризис»), «Мальборо» представляет собой откровенную апологию. Победитель при Бленхейме прав априори. И, защищая его, автор защищает свои собственные решения, причем как военного (в годы Первой мировой войны), так и политического (например, смена партии) характера.

Но только оправданиями Черчилль не ограничился, как не ограничился и написанием исключительно исторического труда. Нельзя забывать, что биография создавалась в одно из самых сложных десятилетий XX века, когда назревали события, определившие историю многих стран на годы вперед. На повестке дня, как справедливо замечает Поль Элкон, стояло много требующих освещения и решения вопросов, по своей значимости превосходивших подготовку «окончательного вердикта о личности, скончавшейся в 1722 году» [1277] Cm.: Alkon P.K. Winston Churchill’s Imagination. P. 194–195. . Нельзя забывать и про автора. Испытывая уважение, граничащее со слабостью, к истории и прошлому, Черчилль все-таки оставался государственным деятелем, и свою литературную деятельность, как правило, пропускал через фильтр текущей политической обстановки. Благодаря этому из биографии полководца он смог сделать не только апологию своих прошлых поступков, но и своеобразный учебник для деятельности в будущем.