Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Мальборо был также близок Черчиллю своим личным участием в сражениях. Во время битвы при Рамильи он «забыв о своей роли главнокомандующего, устремился в гущу событий со шпагой в руке». В результате столкновения с противником генерал был сбит с лошади и лишь чудом избежал гибели под копытами лошадей неприятеля. Когда конюший полковник Бингфилд помогал Мальборо оседлать другую лошадь, пушечное ядро пролетело рядом с ногой полководца, снеся его помощнику голову. «Несмотря ни на что, герцог вскоре полностью взял под контроль это потрясающее сражение», — радостно резюмирует Черчилль [1257] См.: Черчилль У.С. Указ. соч. С. 71–73. .

За прошедшие два с лишним века характер ведения боевых действий резко изменился, и уже в Первой мировой войне стало понятно, что личное участие полководцев такого уровня не только неэффективно, но и опасно. И тем не менее Черчилль обращает на это внимание, поскольку, по его мнению, военачальник не должен запираться в командном пункте, теряя связь с офицерами и подчиненными, не должен принимать решения лишь на основе заочных отчетов и удаленно полученных сведений. Он поддерживает герцога в нестандартных подходах и оригинальных стратагемах, касающихся ведения боевых действий не только на главном направлении, но и на периферии. Он разделяет его инновационный подход как в тактике ведения боя с использованием «штурмовых отрядов» [1258] См.: Churchill WS. Op. cit. Book. I. Vol. 2. P. 793. , так и в применении нового типа ружей — с кремниевым замком вместо фитильного [1259] Cm.: Ibid. P. 564–565. .

Если рассматривать «Мальборо» как еще одно сочинение Черчилля о еще одной мировой войне, невольно задаешься вопросом: какая роль отводится знаменитому полководцу? Он — главный участник этой мировой войны. «Эта война стала его войной, — указывает автор. — Он был центром этого сложного явления» [1260] Ibid. P. 741. . В «Мировом кризисе» и «Второй мировой войне» главный участник описываемых событий — сам автор. Следуя этой логике, напрашивается вывод, что Мальборо — это альтер эго Черчилля.

Если принять этот тезис, многое становится на свои места. Сразу становится понятным, почему рисуется столь светлый образ протагониста. Становится понятной и та вера, которая переполняет автора в отношении идеальности созданного им образа. Становятся понятными и те идейные переклички между автором и героем, постоянно встречающиеся в тексте. Становится понятным стремление сравнить себя со своим предком. Становится понятной та роль, которую отводит себе сам Черчилль, объединяя в одном лице военного, политика и дипломата. Становится понятным и близкий ему формат внешнеполитической деятельности с персонификацией в своем лице союза между разными странами. Поэтому, когда он спрашивает о том, защищала ли Мальборо какая-то сила [1261] Cm.: Ibid. Vol. 1. P. 349. , современные историки не могут не ответить, что если и защищала, то это была определенно та же сила, которая оберегала и самого Черчилля [1262] Cm.: Weidhorn M. Op. cit. P. 96. . В подтверждение они приводят собственное высказывание Черчилля о решающем в его жизни моменте — назначении в 1940 году на пост премьер-министра: «Я воспринимал все события такими, какими они были. Я чувствовал себя избранником судьбы, и мне казалось, что вся моя прошлая жизнь была лишь подготовкой к этому часу и к этому испытанию. Я считал, что знаю очень много обо всем, и был уверен, что не провалюсь» [1263] Черчилль У.С. Вторая мировая война. T. 1. С. 327–328. .

Забавно, но Черчилль был не первым, кто указал на свое сходство с известным генералом. Еще за четверть века до того, как он взялся за написание четырехтомника, на созвучность двух выдающихся личностей обратил внимание первый биограф нашего героя Александр Маккалум Скотт (1874–1928) [1264] См.: MacCaïlum Scott A. Winston Spencer Churchill. P. 254–256. . Но Черчилль пошел дальше. По мнению исследователей, его объемное произведение стало очередным посланием миру, в котором он заявил о своей гениальности. «Некоторые рождаются великими, — объясняет М. Вайдхорн. — Они знают об этом с самого начала, постоянно сообщая нам об этом, и ничто из того, что судьба способна сделать, кажется, не в состоянии остановить реализацию их величия» [1265] Weidhorn M. Op. cit. P. 106. .

Однако величие редко обходится без труда, непонимания и борьбы. Четырехтомник создавался в богатый на трагические события момент истории и в тяжелый период для самого автора. Разбирая биографию полководца, Черчилль пытался найти ответы на собственные вопросы и лишний раз хотел убедиться в том, что еще не все потеряно. Он выделяет в биографии предка две главные фазы: четырехлетний период стремительного взлета от молодого офицера до полковника и десять лет командования войсками Великого альянса. Но ему интересно не столько это, сколько тот факт, что два звездных периода в жизни Мальборо разделяла «пустыня», по которой он «скитался» и в которой «трудился» на протяжении четверти века. Но, несмотря на столь длительный период безвластия, он никогда не терял надежды вновь оказаться в седле удачи [1266] Cm.: Churchill WS. Op. cit. P. 79. . «Его терпение вошло в поговорку», — сообщает Черчилль [1267] Cm.: Ibid. P. 309. , который также оказался в пустыне неопределенности. Как и его предок, он набирался в 1930-е годы опыта и готовил себя к новым свершениям, полагаясь лишь на «дар терпения и умение предвидеть ход событий» [1268] См.: Черчилль У.С. История англоязычных народов. Т. 3. С. 34. .