Александр Петрович Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 1

Гораздо охотнее они играли самодельными кубиками, дощечками и т. д.

Но и магазинные игрушки изредка покупались.

Вот Коле, нашему первенцу, ученику 3-его класса, купили игрушечный грузовик. На второй день он его разложил.

Хотела отругать сына, но вспомнила рассказ про Володю Ульянова о том, как он распорол живот игрушечной лошади и как к этому отнеслись его родители, и сдержалась. Только сказала:

— Ну вот, покупай вам после этого игрушки.

— Ты думаешь, я ее не соберу?

— Что же, попробуй, если сумеешь.

— Вот увидишь, соберу.

Дня три Коля возился с игрушкой, но сложить ее так и не смог.

— Видишь, как легко было сломать и как трудно сделать. Даже готовую сложить и то не сумел. А ведь ее кто-то для вас делал, старался, время тратил. Такой хороший был автомобиль.

Больше Коля игрушек не ломал.

Решительно восставала я против рогаток. Но сухой запрет помогал мало. Тогда я разыскала статью в «Пионерской правде» о том, как один мальчик попал в глаз другому и как он за это потом переживал.

Такой эмоциональный рассказ действовал сильнее.

Были у детей и поджиги. Делали и соревновались, у кого лучше. Запретишь? Будут делать, и стрелять тайком.

Прочитала им рассказ о пошехонцах, которые заряжали ружье, вкладывая в ствол каждый по щепотке пороха («И моя копеечка не щербата») и о том, как разорвалось их ружье.

— Вы вот тоже делаете разные поджиги, стреляете из них, а не знаете, сколько можно туда вложить пороха, чтобы не разорвало ствол.

А ну как разорвется, да в лицо, или руку оторвет. Тогда ведь калеками будете на всю жизнь. Надо делать, так делать со знанием, а не просто так, как те пошехонцы, — убеждала сыновей.

И так раз за разом на все новых и новых примерах. И только через некоторое время сказала:

— Кончайте с этими поджигами. Чтобы больше я их не видела.

К этому времени появились новые увлечения, более безопасные, и поджиги были забыты.

Вот и ушел в прошлое еще один год.

В нашей семье конец его ознаменовался двумя немаловажными событиями.

17-ого ноября Володя с Галей все-таки зарегистрировались. Что получится из этого брака, смогут ли молодые создать полноценную семью — мне неизвестно. И потому на душе неспокойно. Я старалась воспитать в своих детях качества, необходимые прежде всего в семейной жизни, чтобы жены потом не обижались на меня.

Очень было приятно прочесть в поздравлении, присланном Олей, женой сына Алеши, ко дню моего рождения:

«Спасибо вам за Алешу!»

Добрым семьянином мог быть и Володя. В мыслях о нем я рисовала его себе членом хорошей и дружной семьи, с доброй женой и обязательно с детьми.

Я не знаю хорошо эту Галю, но слова ее: «Никаких детей!» постоянно приходят на память, когда думаю о них. Ох, как редко бывает прочным союз без детей!

Очень порадовала телеграмма старшего сына Коли. Он еще в письме сообщал, что защита дипломной работы у него назначена на 29 декабря! С нетерпением ждали этого дня. Очень хотелось, чтобы в день окончания института сын вспомнил о нас и сообщил сразу о результатах защиты. И вот телеграмма:

«Защита отлично. Проект признан одним из лучших. Поздравляем Новым годом. Приехал Толя».

Вот так, сразу все самое главное. Гордость за сына, за наших детей снова наполнила душу. И не только за то, что Коля успешно защитил свою работу, но и за то, что в радостные для него минуты окончания института и встречи с семьей и с братом не забыл и нас, его родителей, приятным сообщением поторопился порадовать накануне Нового, 1983-го года.

И все-таки, в этот первый день 1983-го года мне грустно. Грустно оттого, что безвозвратно уходят силы и здоровье, что не смогу уже еще как-то помочь своим детям, если это потребуется, что рядом со мной нет никого из моих детей.

Одна… и снова одна со своими болячками и немочами.