Хаим Бермант - Влиятельные семьи Англии [Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны]

Благодаря этому Ллойд Джордж получил идеальную возможность, а в лице Нэтти – идеальный повод. Он припомнил заседание в том же году под председательством Нэтти, на котором тот требовал, чтобы незамедлительно началось строительство восьми новых дредноутов. «Срочно просим – дайте восемь» – таков был лозунг момента. Правительство заказало четыре, и теперь, сказал Ллойд Джордж, Ротшильды не желают платить даже за половину. Предкам лорда Ротшильда, заявил он, приходилось лепить кирпичи без соломы, но это ничто по сравнению со строительством дредноутов без денег. Когда смех утих, он перешел к своему главному пункту: «Итак, у нас в стране не будет антиалкогольной реформы. Почему? Потому что лорд Ротшильд разослал циркуляр пэрам, чтобы они сказали „нет”. У нас не должно быть ни налогов на наследство, ни налога на высокие доходы. Почему же? Потому что лорд Ротшильд подписал протест от имени банкиров, где говорится, что он этого не потерпит. У нас не должно быть налогов на страховые суммы, выплачиваемые после смерти. Почему? Потому что лорд Ротшильд, как председатель страховой компании, сказал, что так не пойдет. Мы не должны вводить налог на неосвоенную землю. Почему? Потому что лорд Ротшильд – глава компании, строящей жилье для рабочих. Мы не должны вводить пенсии по старости. Потому что лорд Ротшильд – председатель комитета, который говорит, что этого сделать нельзя. Разве лорд Ротшильд – диктатор? Неужели все наши реформы, финансовые и социальные, будут заблокированы простым уведомлением: „Прохода нет, приказ Натаниэля Ротшильда”?»

Ллойд Джордж был всегда готов простить свою жертву и в 1914 году назначил Нэтти одним из советников по финансированию военных расходов.

В управлении банком Нэтти проявлял такой же консерватизм, как и в политике, хотя, пожалуй, можно сказать, что в этом виноваты внешние обстоятельства.

В конце 1890-х годов по Сити поползли слухи, в которые сведущие люди поначалу отказывались верить. Но слухи не унимались.

«Ездил в банк, – писал лорд Гошен, канцлер казначейства, у себя в дневнике, – что-то странное! Всякие разговоры о главных домах». Через несколько дней, 10 ноября, он снова приезжал в банк и нашел управляющего Лиддердейла «в состоянии страшной тревоги».

Тревога ширилась, слухи множились. Чиновники бегали из банка в казначейство и обратно, шли долгие беседы за запертыми дверьми. 14 ноября в кабинет Лиддердейла ворвался какой-то обезумевший брокер с криком: «Да сделайте же хоть что-нибудь, успокойте людей: все уже уверены, что случится нечто ужасное, и называют самые высокие имена, – его голос сорвался, и он воздел руки к небу, – высочайшие!»

Он имел в виду имя Бэринг, достаточно знаменитое, чтобы попасть в оперу Гилберта и Салливана «Иоланта»:

Ротшильды и Бэринги поделили между собой большую часть Южной Америки, первые взяли Бразилию и Чили практически как свое частное владение, а вторые – Аргентину и Уругвай. Бэринги оказались слишком торопливыми для такого бизнеса, они размещали займы, недостаточно изучив их данные, и остались с огромными пакетами акций на руках, что совпало с уходом с рынка некоторых крупных клиентов, которые забрали свои деньги с собой. Ничто так успешно не создает настоящие трудности, как слухи о трудностях. Новые клиенты бросились изымать свои средства и какое-то время даже боялись, что «Бэрингз банк» может закрыться.

Лиддердейл отреагировал моментально, созвал чрезвычайный комитет под председательством Нэтти, который использовал связи с парижскими Ротшильдами, чтобы доставить из Франции 3 миллиона фунтов золотом. Еще полтора миллиона доставили из России, и «Бэрингз банк» получил поддержку в виде чрезвычайного займа, в который Банк Англии вложил 1 миллион, Ротшильды 500 тысяч, «Грин и Миллз» 500 тысяч, а разные другие торговые банки еще 1 миллион 250 тысяч, и на следующий день «Таймс» смогла отрапортовать, что «худшее позади». Кризис миновал. Сити вздохнул с облегчением. За четыре года Бэринги выплатили все свои долги до последнего пенни.

Лиддердейл в письме выразил глубокую признательность Нэтти за помощь в спасении фирмы, которая всегда была его конкурентом, а порой и врагом: «Когда вы благодарите Банк Англии, очень важно помнить о том, какую помощь с готовностью и охотой оказали нам другие фирмы, в первую очередь лорд Ротшильд, чьи связи в Банке Франции были для нас большим подспорьем в получении средств, без чего мы не смогли бы оказать той помощи, которую оказали.