Хаим Бермант - Влиятельные семьи Англии [Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны]

Герцль всегда мечтал договориться с султаном и получить санкцию на еврейское поселение в Палестине в обмен на заем. Но после нескольких визитов в Константинополь он пришел к выводу, что из переговоров с Турцией ничего не выйдет. Султан, считал он, «несчастный пленник» «одиозной камарильи воров и негодяев», и нет никаких гарантий, что какое бы то ни было соглашение будет выполнено. В 1902 году появилась перспектива сделки с британским правительством.

На рубеже веков притеснения евреев в России и Румынии вызвали новую волну еврейских беженцев в Британию – сверх того потока, который нахлынул в 1880-х годах. Консервативная администрация во главе с Артуром Бальфуром была вынуждена учредить специальную комиссию, чтобы решить проблему иностранной иммиграции. В комиссию под началом лорда Джеймса Херефорда вошел также лорд Ротшильд (Нэтти), и в июне 1902 года Герцля пригласили выступить перед ней. У Ротшильда были свои опасения насчет того, что тот может сказать, и он пригласил Герцля на предварительную встречу в Нью-Корте.

«Семь лет понадобилось мне, чтобы сказать Ротшильду то, что я скажу ему завтра», – написал тот в дневнике.

Герцль приехал ровно в час, и его проводили к «господу банковских воинств… Привлекательного вида пожилой господин, английский еврей. Он красив, с большими еврейскими глазами, и очень тугоух. Если б я записал всю чепуху, которую он выкладывал крайне самоуверенно, получилось бы нечто вроде скороговорки циркового канатоходца».

Ротшильд поведал ему, что сам он не сионист, а англичанин и собирается им и остаться, в чем Герцль нисколько не сомневался. Потом он хотел дать Герцлю указания о том, что ему следует говорить перед комиссией. Герцль, который с трудом переносил чьи-либо указания, пусть даже Ротшильда, с некоторой горячностью перебил его:

– Я скажу комиссии то, что сочту нужным… Я просто скажу им, в какой чудовищной нищете живет большинство европейских евреев и что им остается либо выбираться оттуда, либо умереть.

У Ротшильда вытянулось лицо.

– Я не хочу, чтобы вы говорили это перед комиссией, – сказал он. – Это вызовет законодательные ограничения.

Но Герцль был уже не в том настроении, чтобы отступать.

– Разумеется, я это скажу. Наверняка. Можете на это рассчитывать. – Он повысил голос. – Еврейская филантропия, – воскликнул он, – превратилась в машину подавления криков отчаяния!

Позднее Герцль встретился с Альфредом, который долго разглагольствовал о том, какие высокие почести получил от австрийского и прусского правительств, а потом перешел к вопросу еврейской колонии, которую считал неплохой идеей.

– Но почему в Палестине? – спросил он. – Палестина – это так по-еврейски.

«И как же, – спрашивал Герцль самого себя, – договариваться с таким набором болванов?»

Но это суждение, конечно, как понял и он сам, было слишком резким в отношении Нэтти, первого лорда Ротшильда, в котором прагматика и здравый смысл доходили до уровня гениальности. Герцль произвел впечатление на Нэтти и своей целеустремленностью, и откровенностью, которая редко встречалась у тех, кто приходил в Нью-Корт. И в ходе дальнейших встреч они обнаружили, что их мысли не так уж расходятся.

Нельзя сказать, что Герцль глубоко прочувствовал еврейскую историю. Он хотел, чтобы у евреев был свой дом, предпочтительно в Палестине, но если не там, то сгодится и другое место. А если это будет другое место, то что же лучше, чем территория, подвластная Великобритании?

– Почему бы не в Уганде? – спросил Ротшильд.

Герцль предпочел бы что-нибудь поближе к Палестине – Синай, Эль-Ариш, Кипр.

– Вы за? – спросил он.

Ротшильд подумал, хмыкнул и сказал:

– Обеими руками.

Вскоре организовали встречу с Джозефом Чемберленом, министром по делам колоний.

О Кипре, объяснил Чемберлен, не может быть речи, потому что греки будут против такого решения; а что касается Эль-Ариша, то там тоже какие-то проблемы, только Чемберлен не мог сказать точно, где именно; и они листали атласы, пока Герцль не указал на северо-восточный перешеек Синайского полуострова, уперев палец в Палестину.

«Словно в большой лавке старьевщика, в которой хозяева не помнят, где что лежит, – писал Герцль. – Нужно место для еврейского народа? Ну, посмотрим, может, в Англии что-нибудь найдется».

Территория представляла собой безводную пустыню, но Герцль был уверен, что теперь за него Ротшильд, а поддержка Ротшильда – все равно что вода, так думал он. Но высокий комиссар в Египте лорд Кромер отверг идею еврейского поселения в Эль-Арише или на Синае. Вместо этого Герцлю предложили Уганду под еврейскую колонию, которая во главе с губернатором-евреем будет пользоваться местной автономией при верховной власти короны. Герцль согласился, сионистское движение раскололось на тех, кто, подобно Вейцману, считал, что дом у евреев может быть только в Палестине, и тех, кто отчаянно хотел получить хоть какой-нибудь пригодный для обитания угол земного шара. Герцль, болезни которого усугубились перенапряжением сил, был разбит этим конфликтом. Он умер в июле 1904 года в возрасте сорока четырех лет.