Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Герои Канторовича шли рядом с ним. Он жил вместе с ними. Видел их незаметный героизм, бескорыстие и взаимопомощь. Видел, как они мерзли в сорокаградусные морозы, и сам замерзал. В рассказе «Раненый с высоты 166,0» описан эпизод спасения бойца Грищука. В усло­виях бездорожья, рискуя собой, спаситель проявил ге­роизм и находчивость, использовал «способ транспортировки», не предусмотренный никакими инструкциями. И главное, никто так и не узнал имени спасителя.

В разных книгах писателя военные рассказы распо­лагаются в том порядке, в каком мы рассматривали их выше. В этом отразилась и хронология событий, и, оче­видно, время их написания. Первые два датированы 1939 годом, остальные 1940-м. Существенно меняются авторские задачи по раскрытию характеров героев. От отдельного эпизода («Мост наш», «Раненый с высоты 166,0») писатель шел к анализу психологического по­единка с врагом («Два дня»), развернутому повествова­нию в рассказе «Мы наступаем в лесу». Последний рас­сказ, написанный, очевидно, уже после завершения финской кампании, связан с поездкой писателя на Ка­рельский участок фронта в феврале — марте. Напечатан он был посмертно.

Всю жизнь Лев Владимирович готовил себя к буду­щим испытаниям. Он знал: война потребует сильных, сме­лых и выносливых людей. Но ясно ему было и другое: мало быть физически закаленным, победит сильный ду­хом и мыслью. Так побеждает герой рассказа «Два дня». Он идет по следу врага день и ночь, в этой гонке обмо­раживает руки, но продолжает идти. Что важно дли автора? Что подчеркивает он прежде всего? Наблюда­тельность, выдержку, смекалку. «Он слышал малейший шорох. Он всматривался в черные пятна теней, и глаза его различали малейшие подробности. Он знал, что дру­гой человек так же неслышно скользит по снегу и так­ же всматривается в темноту и прислушивается к лесным шорохам. Он знал, что другой человек подстерегает его и, уходя от него, охотится за ним».

Оба противника отлично ходят на лыжах, но здесь решает не только спортивное мастерство. Раскрывается весь ход этого — прежде всего психологического — по­единка. Вот противник оступился и сошел со следа. Зна­чит, устал. Вот он идет в другом темпе. Еще не видя про­тивника, наш боец угадывает ту небольшую лужайку, на которую вражеский лыжник мог прыгнуть с горы. Чув­ства героя меняются быстро, их чередования отражены в авторской речи, напряженность повествования связана со стремительным темпом, в котором происходят собы­тия.

Весь военный цикл 1939 — 1940 годов невелик по объему. В прозе мало сказано о тех месяцах, и эти собы­тия более всего отражены в поэзии (Н. Тихонов, В. Лиха­рев). Вскоре началась война такого масштаба, что она заслонила прежние бои. Сказать, остался ли бы Кан­торович приверженцем малой формы, трудно. В его прозе наряду с лаконизмом, нелюбовью к риторике всегда ощущалось стремление психологически раскрыть ход воен­ных действий, их перспективу, видеть движение военной мысли. Можно предположить, что, пройди он войну Оте­чественную, в его книгах появился бы глубокий анализ военного мышления и отразились события большого мас­штаба. Весной 41-го он говорил жене: «Останусь жив, напишу большую книгу о войне. Я знаю, как ее написать...»

В 60-е годы шел спор о способах отражения войны. Отголоски его слышны до сих пор. В недавней книге о В. Быкове (1980) критик И. Дедков писал: «Сквозило опасение, что «эмпирические наблюдения» над отдельным и «окопным» заслонят от героя и читателя большую прав­ду о войне, видную лишь с более высокой точки зрения». Ход литературного развития показал, что роман-эпопея К. Симонова, повести В. Быкова, рассказы В. Богомолова и других авторов, посвященные всей войне или ее отдель­ным эпизодам, не должны противопоставляться друг другу, ибо все они вместе дают картину войны. Канторо­вич умел показать войну лаконично, анализируя военное мышление, самочувствие воюющего человека. По не исключено, что он не успел написать иначе, что о другой войне он и писал бы по-другому. Ведь и масштаб про­исходящего имел значение.

Важно отметить, что в военном цикле Канторовича несколько особняком стоит самый большой рассказ — «Мы наступаем в лесу». Он напоминал читателю о по­вести «Бой», где герои рассуждают о видном военном теоретике Клаузевице. Здесь же — эпиграф из Клаузе­вица: «На войне все просто, но самое простое и есть самое трудное». Рассказ связан не только с этой пове­стью, но и со всем творчеством писателя. Он напоминает о привязанности Канторовича к Средней Азии. Даже военная страда не отодвинула память о людях, с кото­рыми дружил писатель и его герой полковник Коршунов. К тому же н обстоятельства были таковы, что многие прошедшие военную, армейскую закалку на юге потом оказались на севере.