Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

В «Сретенье» мы видим, что Симеон обречен на смерть, но слова его — и слова Анны остаются, а значит, диалог с ушедшими поэтами продолжается.

В следующей реплике этого диалога Бродский перевоплощается, становясь одновременно Ахматовой, Данте, Мандельштамом — поэтом вообще, поэтом для нашего времени. Речь о стихотворении «Декабрь во Флоренции», которому посвящена следующая глава.

«Декабрь во Флоренции» — одно из нескольких «больших стихотворений», которыми открывается американский период творчества Бродского. Среди них можно назвать «Осенний крик ястреба», «Колыбельную Трескового мыса», цикл «В Англии» и ряд других. Все эти тексты так или иначе связаны с темой преодоления тишины, обретения голоса, реинкарнации в новом культурном и языковом окружении [330] См. подробнее: Ахапкин Д. Н. «Колыбельная Трескового мыса»: Открытие Америки Иосифа Бродского // Новое литературное обозрение. 2017. № 6 (148). C. 249–265; Ахапкин Д. Н. Цикл Иосифа Бродского «В Англии»: подтекст, многозначность, канон. C. 167–195. . И одновременно — взгляд из изгнания назад, на «красные башни родного Содома», — как писала Ахматова в «Лотовой жене».

С отсылки к этому стихотворению начинается первый текст Бродского, опубликованный на Западе — письмо в редакцию газеты «Нью-Йорк таймс»:

Уважаемый господин Издатель, оглянувшись на стены родного Содома, жена Лота, как известно, превратилась в соляной столб. Поэтому среди чувств, которые я испытываю, берясь сейчас за перо, присутствует некоторый страх, усугубляющийся еще и полной неизвестностью, которая открывается при взгляде вперед. Можно даже предположить, что не столько тоска по дому, сколько страх перед неведомым будущим заставили вышеупомянутую жену сделать то, что ей было заповедано [331] Бродский И. А. Сочинения Иосифа Бродского. Т. 7. C. 71. .

Тема обретения поэтического голоса становится одной из центральных в творчестве Бродского в середине 1970-х годов. Ирена Грудзинская-Гросс пишет: «На одной из последних встреч с читателями Бродский вспоминал, что в начале пребывания в эмиграции им овладела паника: в первые же дни в Вене он тщетно пытался подобрать рифму к какому-то слову. Для него это было настоящее потрясение: ведь ему всегда удавалось найти нужную рифму к любому русскому слову. Казалось, случилось непоправимое — он начал забывать русский. Но на следующий день рифма была найдена» [332] Грудзинская-Гросс И. Милош и Бродский: Магнитное поле. М.: НЛО, 2013. C. 14–15. .

Невозможность найти рифму — кошмар для поэта, особенно для Бродского, уделяющего рифме такое внимание. Позднее в беседе с Соломоном Волковым он вспоминал слова Ахматовой: «Иосиф, мы с вами знаем все рифмы русского языка» [333] Волков C. М. Диалоги с Иосифом Бродским. C. 256. (а до этого практически в той же формулировке в разговоре с Михаилом Мейлахом) [334] Мейлах М. Б., Топоров В. Н. Ахматова и Данте. C. 830. .

Знание «всех рифм» — важная и повторяющаяся характеристика ахматовского представления о настоящих поэтах. Так, Ахматова восхищалась работой, которую проделал Михаил Лозинский, переводя «Валенсианскую вдову» Лопе де Вега. Она вспоминает, как на премьере в театре Акимова шепнула ему: «Боже мой, М<���ихаил> Л<���еонидович>, — ни одной банальной рифмы. Это так странно слышать со сцены». — «Кажется — да», — ответил этот чудодей [335] Ахматова А. А. Собрание сочинений. Т. 5. C. 63–64. . И дописывает на листке дневника: «И невозможно отделаться от ощущения, что в русском языке больше рифм, чем [думала] казалось, раньше. (Поэтам присуще „чувство рифмы“, т. е. знание всех рифм».) [336] Там же. C. 67. Лозинский перевел и «Божественную комедию» — ниже она будет цитироваться именно в его переводе.

«Декабрь во Флоренции» с его сложнейшей схемой тройной рифмовки и составными рифмами безусловно подтверждает это «чувство рифмы». Стихотворение стало одним из самых известных текстов Бродского. О нем много писали исследователи творчества поэта [337] См.: Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. Ann Arbor (Mich.): Ardis, 1984. С; Bethea D. Joseph Brodsky. C. 48–73; Ishov Z. «Joseph Brodsky’s ‘December in Florence’: re-interpreting exile in the company of Dante» // Australian Slavonic and East European Studies Journal, 2017. № 1–2. C. 121–163. . В их работах были выявлены важные подтексты и достаточно полно описаны особенности стихосложения в «Декабре во Флоренции», но не менее важно то, как Бродский выстраивает изощренную и многоуровневую систему пересекающихся точек зрения или «взглядов», позволяющую ему в рамках жанра стихотворного путешествия не просто создать городскую зарисовку, а свести воедино судьбы нескольких поэтов — Данте, Мандельштама, Ахматовой — и его собственную. Он совмещает пейзажи Флоренции и Ленинграда/Петербурга и соединяет несколько исторических эпох для того, чтобы дать ответ на жизненно важный вопрос: что происходит с поэтом в изгнании.