Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

Точно так же для Бродского «Сретенье» — стихотворение о встрече Ветхого и Нового Завета, но одновременно и о встрече двух поэтических систем.

Ведь мотив источника света связывает стихотворение Бродского не только с Рембрандтом, но и с поэзией Ахматовой. Хотя, помимо самого образа пророчицы Анны, здесь «почти нет открытых, очевидных связей с поминальной тематикой и с самой Ахматовой» [315] Левинтон Г. А. Смерть поэта. C. 195. , один важный подтекст все же присутствует:

источник для идолов чтящих племен…

Г. А. Левинтон возводит этот образ источника света к ахматовскому стихотворению «Летний сад», с чем нельзя не согласиться [316] Там же. C. 208. :

Важность образа для Бродского подчеркивается его помещением в позицию стихового переноса, усиленного тем, что это не просто перенос между строками, а перенос из строфы в строфу, причем перенос, создающий иллюзию завершения строки — после слова света читатель склонен поставить интонационную точку, в результате чего возникает представление о Младенце как о продолжении света.

Источник света — важный образ для Бродского. В Нобелевской лекции он называет источниками света пятерых поэтов, которым он благодарен, «чье творчество и судьбы» дороги ему. Разумеется, Ахматова входит в их число. Эти поэты во многом определили собственный поэтический язык Бродского и его миропонимание [317] Подробнее см.: Ахапкин Д. Н. «Источники света» Иосифа Бродского. . Ахматова сыграла в этом чрезвычайно важную роль. Бродский вспоминал: «В те времена я был абсолютный дикарь, дикарь во всех отношениях — в культурном, духовном, я думаю, что если мне и привились некоторые элементы христианской этики, то произошло это благодаря ей, ее разговорам, скажем, на темы религиозного существования. Просто то, что эта женщина простила врагам своим, было самым лучшим уроком для человека молодого, вроде вашего покорного слуги, уроком того, что является сущностью христианства» [318] Бродский И. А. Книга интервью. C. 125. .

Вернемся к световой композиции стихотворения и к тому, что в нем, как и в картине Рембрандта, присутствуют два источника света. Один из них внешний, идущий с высоты и освещающий Младенца, лежащего на руках Симеона.

Вторым источником света является сам младенец, прямо так названный в стихотворении (см.: предыдущую цитату из «Сретенья»).

Интересно, что идея «двойного освещения» может быть заложена в самом имени Анна, хотя нет прямых свидетельств, что Бродский знал об этом. Как уже говорилось выше, это имя может быть переведено с древнееврейского как благодать . В греческих переводах Библии древнееврейское hanan передается как charis, или charisma — последнее хорошо известно нам и на русском языке. В богословском контексте charis — это «прежде всего, чарующее сияние красоты, затем — уже более внутреннее сияние доброты, наконец — дары, свидетельствующие об этой щедрости» [319] Словарь библейского богословия. Брюссель: Жизнь с Богом, 1990. .

Но к образам, так или иначе связанным с этим двойным сиянием, он обращается в стихах еще, по крайней мере, дважды («Йорк» и «Келломяки»), и оба раза это происходит, когда в этих стихах возникают отголоски ахматовской поэзии.

В финале «Йорка», посвященного Одену, но начинающегося с отсылки к Ахматовой [320] Ахапкин Д. Н. Цикл Иосифа Бродского «В Англии»: подтекст, многозначность, канон // Australian Slavonic and East European Studies, 2017. № C. 167–195. читаем:

Эти строки также можно связать с библейской благодатью : «По знаменательному совпадению как евр. слово, так и греч., по-латыни переводящиеся gratia , могут оба означать и источник дара у дающего, и действие, производимое даром у получающего» [321] Словарь библейского богословия. . О стихотворении «Келломяки» речь еще впереди.

Возвращаясь к «Сретенью», отметим, что «намешано», как выразился Бродский, в нем оказывается многое. Барбара Лённквист отмечает, что уже в названии (неполная церковная форма Сретение , а простонародное Сретенье) Бродский отступает от канонического церковного сюжета. «Мы видим происходящее скорее в человеческом измерении. Это происходит благодаря введению слов, создающих ощущение интимности, будничной разговорности, особенно в отношениях Симеона с Марией и Младенцем» [322] Lönnqvist B. Что празднует Иосиф Бродский в своем стихотворении «Сретенье»? C. 58. .