Татьяна Вирта - Физики и лирики - истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

К нашему удивлению, Рудольф Мессбауэр не выступал. Он сказал, что после простуды у него болит горло. В последнее время он стал часто побаливать. Заметно было, что он как-то отстраненно слушает разговоры вокруг. На вопросы, которые ему задают, отвечает одним и тем же: «ja!», «ja!».

– Рудольф, вы помните наше путешествие в Баку и Душанбе?

– Ja! ja!

– Рудольф, вы помните, как вас награждали почетной грамотой Российской Академии наук, а в футляре ничего не оказалось?

– Ja! ja!

И на этом все, больше от него ничего не добьешься. Теперь он уже не смеялся, как раньше, своим серебристым рассыпчатым смехом. И все чаще замыкался в себе.

В следующий наш приезд мы были расстроены еще сильнее. Это было спустя несколько лет. Запись в дневнике относится к 15 ноября 2003 года. Мы в гостях у Фрица и Трауди Парак. Фриц активно занимается наукой, Трауди каждый день по несколько часов проводит в библиотеке. Дети выросли, и все у них благополучно. Эта пара благоденствует.

Мы сидели в гостиной за аперитивом, когда приехали Рудольф и Кристалл.

Ужас! Мы были потрясены произошедшей в них переменой. Мы уже знали, что Мессбауэр серьезно болен, но этот его вид…

Увидев их, я вскочила и бросилась к ним поздороваться. И мы с Рудольфом, чего раньше у нас не было в заводе, обнялись, и прильнули друг к другу, и несколько минут так стояли без слов – это была дань былой дружбе, которая украшала собой наши лучшие годы.

Из дневника:

«Лицо одутловатое и бледное, глаза почти заплыли, сам он заметно похудел. Особенно исхудали руки. Это сразу бросается в глаза. Встает с трудом, такое ощущение, что он почти спит и не участвует в общем разговоре. Когда начинает сильно клевать носом, Кристалл его будит: «Ку-ку!» И толкает в бок».

С некоторого времени вместо Рудольфа за столом речь вела Кристалл. У них две потери. Во-первых, один за другим, умерли оба кота, перешагнув за поставленный природой рубеж продолжительности кошачьей жизни – 15 лет. Медицина была бессильна что-нибудь сделать, и кошки скончались, пережив одна другую на несколько недель. Рудольф бесконечно горюет, – не с кем ему теперь вести нескончаемые беседы, разбирать скандалы, связанные с ревностью к хозяину, некого погладить по головке.

Вторая потеря – пианино окончательно вышло из строя, и так как Рудольф ни за что не соглашается покупать новое, пришлось отдать старое в починку. Ремонт затягивается, и Мессбауэру приходится играть на мини-пианоле, которая стоит у сестры Кристалл в ее половине дома. Это счастье, что они живут бок о бок. Семья сестры заменяет Кристалл все на свете, племянники относятся к ней очень душевно и привязаны к ней так же сильно, как и она к ним.

Пока Кристалл рассказывает все это нам, Рудольф смотрит на нее, не отрывая глаз, но с отсутствующим выражением лица, так что непонятно, вникает ли он в смысл ее слов, или они льются для него, как журчание ручейка, – мелодично, лаская слух и не обременяя сознание.

Фриц Парак делал героические усилия, чтобы вывести Мессбауэра из оцепенения. Но все его попытки заговорить с Рудольфом о науке или о делах в бывшей его лаборатории были безуспешны. Несколько раз казалось, что Рудольф намеревается что-то ответить, но не может. На лице его мучительная гримаса, он смотрит упорно на Кристалл, как бы стараясь что-то вспомнить, но собраться с мыслями ему не удается.

В тот вечер всем нам хотелось обсудить с ними одну всех интересующую тему. Приближался 75-летний юбилей Мессбауэра: он родился 31 января 1929 года, – и общественность Института взволновалась. Надо было бы отметить эту дату в торжественной обстановке. Устроить прием? Или международный семинар с приглашением иностранных гостей?

– Давайте устроим по этому поводу банкет! – предложил Фриц.

– У нас не принято праздновать день рождения, – возразила Кристалл.

– Тогда давайте отметим именины! – пробовал убедить ее Фриц. – Или организуем международный семинар!

– Рудольф, вы хотели бы устроить научный семинар?

– Nein!

– Но, может быть, просто банкет?

– Nein!

Увы! Ничего другого мы от него по этому поводу так и не услышали. Забегая вперед, скажу: научный семинар, как и прием, так и не состоялся.

Фрицу не оставалось ничего другого, как круто сменить тему, и он хозяйским жестом пригласил нас всех к накрытому столу:

– А что мы будем пить? – с повышенными нотами бодрости в голосе обратился он к гостям. – Говорят, самое полезное – красное сухое вино. Якобы оно расширяет сосуды! Кто согласен расширять свои сосуды? Или лучше чего-нибудь крепкого?