Татьяна Вирта - Физики и лирики - истории из жизни ученых и творческой интеллигенции

Мы были потрясены. Кто из нас знает досконально слова какой-нибудь так называемой «народной песни» или тем более государственного гимна, подвергшегося не так давно тотальной переработке в соответствии с требованиями конъюнктуры?! Кого охватывает столь возвышенное чувство единения с окружающими людьми? Мол, вот это все наши, свои? Здесь, в Мюнхене, эта сплоченность нации нас, принадлежащих к поколению детей, переживших войну, этот момент настораживает и отсылает к самым мрачным ассоциациям. А что, если за этими же самыми столами несколько десятилетий назад сидели совсем другие персонажи, одержимые идеей своего расового превосходства над другими народами?! И куда это их привело?!

По отношению к нам с моим мужем немецкое общество проявило исключительное гостеприимство и дружескую теплоту. Но почему же я так часто страдала, замечая их равнодушие, их безразличие и какую-то душевную окаменелость? Все-таки у нас кто-нибудь бросится тебе на шею и разделит твое горе, если тебе совсем уж плохо. В Германии не принято обнаруживать свои чувства. Рыдай сколько тебе угодно у себя дома. Но обременять своими эмоциями других не полагается. Это дурной тон. Корректность – прежде всего.

Однажды в Мюнхене мне пришлось наблюдать, как проходили поминки с предварительным посещением кладбища. Не так давно ушел из жизни Герберт Вальтер (1935—2006), в прошлом директор Макс Планк Института квантовой оптики, а также заведующий кафедрой Людвиг Максимилиан Университета, Мюнхен. Видный ученый и замечательный человек, он умер в расцвете сил – если я не ошибаюсь, это была онкология.

С Гербертом Вальтером и его женой Марго мы познакомились в Москве. В первый же вечер после какого-то научного мероприятия Юра привел их к нам домой. И мы сразу нашли с ними общий язык. Герберт признался, что он мечтал побывать в Москве в частном доме, и они с Марго с интересом стали разглядывать нашу квартиру. Однако что у нас такого особенного можно увидеть?! Небольшую коллекцию картин одной группы современных художников – андерграунд советского периода. Мой муж собирал эту коллекцию, руководствуясь собственным вкусом, и видимо, его выбор художников и их произведений был вполне удачным.

Но главное место в нашем жилье занимают книги. Эти библиотеки, которые в каждом доме наших знакомых оккупировали значительную часть жизненного пространства, теперь кажутся безнадежно устаревшими. А помните ли вы, с какой страстью мы их собирали, какое испытывали торжество, когда нам удавалось достать недавно вышедшую новинку, приобрести, например, четырехтомник Б. Пастернака или пятитомник С. Моэма?! Несколько дней подряд мы были в приподнятом настроении, когда в нашем доме появлялось это сокровище, но кто в наш компьютерный век воспользуется этим богатством, которым мы все так гордились? Одна надежда на внуков, – быть может, не все из них отвыкнут от чтения типографским способом изданных книг и будут переворачивать эти бумажные шуршащие страницы, как это делали их бабушки и дедушки?

В тот вечер Герберт и Марго надолго застряли у наших книжных полок. Иностранных авторов, включая немецких, здесь было едва ли не больше, чем русских. Вальтеры были приятно удивлены. Какая оперативность переводчиков и издательств!

Из современной русской литературы им были известны «Мастер и Маргарита» М. Булгакова и «Доктор Живаго» Б. Пастернака. Однако спрашивать о том, какое впечатление эти романы на них произвели, я не рискнула. Зачем устраивать людям экзамен, который они вовсе не обязаны сдавать… Уж не говоря о том, что восприятие западными читателями этих произведений очень часто радикально расходится с нашим и режет нам слух.

Мы тоже были в гостеприимном доме Вальтеров под Мюнхеном в местечке Пассау. Энергичная Марго считает своим долгом оказывать особое внимание иностранцам, прибывающим с визитами в институт ее мужа, она же содержит в полном порядке прилегающий к их особняку участок и управляет машиной. Забавное происшествие привело к тому, что обратно в Мюнхен после приема нас отправляли на такси. В чем дело? Марго поленилась загнать машину в гараж, и пока мы ужинали, куницы сгрызли у нее покрышки на колесах. Куницы это проделывают уже не первый раз, и каждый раз приходится платить за новые шины весьма внушительную сумму. Такова расплата за жизнь на природе. От экологии никуда не уйдешь.

И вот теперь Марго осталась одна. Конечно, рядом с ней дети, сын Томас и дочь Ульри, но как она будет без Герберта?