Георгий Кублицкий: Фритьоф Нансен

Баллон начал было рассказывать об одном смекалистом шкипере, который заставил ребят из команды во время плавания мастерить резные перила и другие украшения для своего дома.

— Это не стоило ему медяка, а его дом в Сандефиорде получился…

Страшный рев прервал рассказчика. Какой-то парень, сдернутый с койки, жабой шлепнулся на пол. Рыжий зверобой с туповатым лицом изо всей силы принялся дубасить по столу железными кружками. Оказалось, что весь этот шум подняли для побудки тех, кому надо было сменять вахтенных!

В дверях показался старый Ларсен:

— Эй, бездельники, марселя вытягивать! Пошел наверх! Живо!

Не его это дело — подгонять людей вместо боцмана, но старик всегда искал случая, чтобы покричать, а то и пустить в ход кулаки.

Студент тоже выскочил на палубу и, ухватившись за обледенелую снасть, принялся тянуть изо всех сил. Простуженные глотки подхватили излюбленную матросскую песенку:

Нансен подпевал, притопывая ногой, и ему было легко и весело.

Вечером, когда студент сидел в каюте за книгой, на палубе закричали:

— Льды по курсу!

После света лампы глаза едва различали нечто, сверкающее призрачной белизной во мраке. Нансен вздрогнул, необъяснимое волнение охватило его.

Эта льдина была вестником незнакомого полярного мира. За ней белели другие. С шелестом и хрустом плыли они мимо. Слышались глухие удары в борта. Судно вздрагивало. Странные блики дрожали на парусах, и горизонт светился как-то необычно и жутко — это низко плывущие облака отражали блеск ледяных полей. А потом в той стороне, где бесконечно далеко в ледяном безмолвии стынет загадочный и притягательный полюс, вспыхнуло северное сияние.

Каждый капитан промыслового судна мечтает найти во льдах детную залежку — место, где самки гренландского тюленя приносят детенышей. На таких залежках — ледяных полях — обычно собираются стада в сотни тысяч тюленей. Звери залегают густо, тесно. У детенышей — так называемых бельков — до первой линьки очень красивые белые «шубы». В эту пору бельки малоподвижны, еще не умеют плавать, и поэтому на них легко охотиться.

Для зверобоев обнаружить детную залежку — значит поймать свое счастье. Но найди-ка ее в океане, попробуй! Можно пройти возле самой залежки, не заметив ее, и вернуться в порт с пустыми трюмами.

Залежка, залежка… На судне только и разговору что о ней. А ну как другие суда уже нашли ее? Бывалые зверобои вспоминают разные случаи, спорят, ссорятся. По ночам матросам чудится писк тюленьих детенышей, обещающий сытую зиму, достаток в семье, лишнюю кружку грога в воскресенье.

Если бы удалось заметить гребущие тюленьи косяки, то можно было бы пробиваться во льды следом за ними: большей частью эти косяки направляются как раз к залежке. Но тюленей нигде не видно.

Капитан велел поднимать на мачту дозорную бочку, которую моряки прозвали «вороньим гнездом». Однако Ларсен, сердито тряся бородой, запротестовал: ведь сегодня воскресенье и люди должны молиться, а не работать. Завтра понедельник — тяжелый день, но почему бы и не подождать до вторника? Капитан вспылил и приказал крепить бочку.

— Теперь не жди добра! — бормотал Ларсен. — Ох, не жди добра!

Из «вороньего гнезда» капитан не спустился даже к обеду. Длинная подзорная труба все время описывала круг над краем бочки: Крефтннг высматривал тюленей.

Но ни в этот день, ни на следующий звери так и не показались.

Капитан созывает на совет штурманов и самых опытных зверобоев: где искать залежку? Нансен тоже втискивается в уголок. Судят, рядят, многозначительно хмыкают, коптят каюту дымом трубок и решают… да, в сущности, ровно ничего не решают! Сходятся на том, что лучше подождать, может, появятся какие-нибудь приметы.

Когда все расходятся. Крефтинг задерживает Нансена.

— Да, такова наша жизнь! — говорит капитан со вздохом, — Гадаем, ищем — и не находим. Вы, наверное, слушали и думали: «Что за пустомели, толкут воду в ступе!» А вот посмотрите…

Капитан достает с полочки свернутую в трубку карту и расстилает ее на столе, прижимая по краям книгами. Это карта тех вод, где находится «Викинг».

— Вот остров Ян-Майен. Вокруг него обозначены льды. Они дрейфуют, передвигаются с места на место. Что мы знаем о них? Да ровно ничего! Одни догадки. А ведь чуть не каждый год эти льды ведут себя по-разному. Тут, конечно, влияют ветры и течения. Вот изучить бы все это! Я пробовал отмечать на карте, где в разные годы находили самые богатые детные залежки. Получается, что чаще всего в центре Большой ледяной косы. Вот ее язык. — Капитан отчеркнул ногтем. — Кажется, чего бы проще — иди прямо к косе и ищи. Но беда в том, что коса каждый год оказывается в новом месте. Меняется, что ли, течение, которое выносит в море ее льды? Как вы думаете?