Однако несмотря на эти печальные и неизбежные потери, архив, оставшийся у В. Л.
Сабанеевой-Ланской, весьма богат. Прежде всего, там обнаружилось неизвестное письмо С. Рахманинова, отправленное из Нью-Йорка в 1940 году, что уже является редкостью, поскольку из-за начавшейся войны связь с Францией была почти невозможна. Оно интересно той оценкой, которую Рахманинов дает одной из работ Сабанеева: «Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вам мою благодарность за то огромное удовольствие, которое получил от Вашей статьи в „Современных записках“ — „Толстой в музыке“. Всем говорю об ней, и никто ее здесь, к сожалению, достать не может». Письмо Рахманинова и статья (точное ее название «Толстой в музыкальном мире») публикуются в настоящей книге.
Основу архива составляют статьи о русской культуре. Небольшая их часть издавалась в 30-е годы в парижском журнале «Современные записки». Большинство же относится к последним пятнадцати годам жизни Леонида Леонидовича, когда он состоял сотрудником «Русской мысли» в Париже, «Нового русского слова» и «Нового журнала» в Нью-Йорке.
По некоторым отрывкам и незаконченным материалам можно заключить, что Сабанеев собирался писать воспоминания. Один из отрывков свидетельствует даже о намерении облечь их в беллетристическую форму: «Я не хочу, чтобы мои воспоминания имели сколько-нибудь личный характер, и я предпочитаю даже вовсе не упоминать имен. К чему имена, когда они начинают именно в эти моменты истории (годы Первой мировой войны и революции. — Т. М.) значить особенно мало? Я скрыл имена за псевдонимами, которые интересующиеся и знакомые с делом раскроют без труда, а для незнакомых они все равно будут представлять пустые звуки». Никаких следов этого литературного замысла найти не удалось. Но есть проект под общим названием «О прошлом», однако никакого определенного плана в этом проекте нет; статьи, написанные в разные годы и по разным поводам, перечисляются в произвольном порядке. Почти все они имеются в архиве, и Вера Леонидовна предложила составителю выбрать наиболее интересные и расположить их по своему усмотрению. В архиве имеется и несколько набросков, которые должны были стать началом документальных мемуаров «о времени и о себе», и даже написанное к ним предисловие: «Я думаю, что не будет бесполезно поделиться с читателями моими личными воспоминаниями о культурной жизни в Москве в конце XIX века и в течение первых двадцати пяти лет XX века. Это может представить некий интерес как исторические данные, как живое свидетельство эпохи, принадлежащей теперь к прошлому русской культуры, с которой я тесно связан. Леонид Сабанеев. 5-е ноября 1959 г.» Один из набросков имел заголовок «Воспоминания московского старожила».
Но и этим планам не суждено было осуществиться. Наконец, нашелся напечатанный на машинке «Список статей-воспоминаний», что и было сделано [Некоторые газетные статьи сильно пострадали от времени (особенно это касается нью-йоркской газеты «Новое русское слово»), поэтому все, что не удалось расшифровать, обозначено ‹…›].
Так что, претворяя в жизнь замысел незавершенной книги Л. Сабанеева, мы выполняем, пусть и с большим опозданием, его последнюю творческую волю. Объем книги не позволил включить все привезенные материалы: например, пришлось пожертвовать семейными воспоминаниями, не имеющими прямого отношения к самому Л.
Л. и событиям современной ему культурной жизни; из нескольких статей о творчестве того или иного композитора были выбраны одна — две; наконец, мы вынуждены были отказаться от публикации материалов о зарубежных композиторах («Бетховен в России», «Рихард Штраус», «Клод Дебюсси»), кроме статьи о Р. Шумане ввиду его особого положения в истории русской музыки. Хочется надеяться, что количественные потери не сказались на качестве книги, которая, в соответствии с замыслом самого Сабанеева, повествует о событиях, коим он был свидетелем, и о людях, которых он лично знал. Исключение составляют лишь Глинка и Мусоргский — с ними Сабанеев, конечно, не мог встречаться, но без этих имен картина русского музыкального мира была бы неполной.
В книге приведено несколько вариантов вступления к сабанеевским «Воспоминаниям», и хотя они явно обрывочны и незавершенны — сведения о людях, с которыми судьба свела Сабанеева уже в раннем детстве, представляют несомненный интерес. А самое начало («С какого пункта начинать…») — страничка с небольшим, не уступающая по художественным достоинствам прозе больших писателей, задает такой напряженный тон, одновременно очерчивая портрет автора на фоне эпохи, что играет роль своего рода motto всей книги. Мысль, что роковым событием, знаменующим конец старого мира, стал не Октябрь 1917 года, а начало Первой мировой войны, звучала и у других современников (вспоминаются ахматовские стихи о «последней зиме перед войной»:
Читать дальше