Эрик Леннрут - Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя

Также и в письмах к маленькой сестре Софии Альбертине присутствует тон доверительного братства, но иной: пишет не приятель-конспиратор, а заботливый старший брат, резко отличающийся от княжески эгоцентричного Густава, каким он обычно представал перед внешним миром. Наверно, яснее всего это проступает в письме от 7 декабря 1771 года, когда София Альбертина находилась в Берлине вместе с матерью. Густав понимает, какие трудности испытываешь, вдруг оказавшись помещенным в чужую среду, где не знаешь ни единого человека. «Я вижу, как локти моей милой сестрички ушли за спину и как покраснели ее прелестные щечки. Милая сестричка, скажи мне, не перепугалась ли ты, когда впервые увидела короля Пруссии? Я не нашел, что он выглядит таким ужасным, как его описывали; думаю, он выглядит весьма благородно и похож на покойного графа Тессина». Без сомнения, продолжает Густав, радость «nôtre bonne Maman» [4] Нашей доброй маман. была велика, и вместе с тем она наверняка не нашла многого из того, что было 28 лет тому назад, когда она в последний раз посещала Берлин. Здесь, как и в письмах к Карлу, Густав позволяет себе дружелюбно пройтись на счет семейной тиранки.

Эту доверительность с Софией Альбертиной Густав сохранит на всю жизнь, до самого семейного кризиса в 1789 году, и даже после того как сестра возьмет сторону матери во время крупного раскола в семье, происшедшего около 1780 года. Между ними могла сохраняться определенная дистанция, но отчуждения не было, пока в последние три года жизни Густава двор не охватил ледяной холод.

Из людей внешнего круга, окружавшего Густава, многие в его зрелые годы так и останутся внешним кругом, но один человек сыграет главную роль в самом процессе созревания. То был Карл Фредрик Шеффер, которого заставили быть гувернером Густава и который с самого начала против своей воли должен был нести ответственность за его воспитание. Шеффер видел свою задачу в том, чтобы наблюдать за политической стороной обучения кронпринца. Он не стремился добиться расположения к себе, но своей серьезностью и деловитостью заставил уважать себя и располагал реальными возможностями дать будущему правителю политическое образование. Шеффер был глубоко убежден, что государственный строй Швеции «эры свобод» был наилучшим из всех мыслимых, и не одобрял учения Монтескье о разделении властей, поскольку за образец в нем было взято государственное устройство Англии. Когда-то Шеффер изучал в Галле юриспруденцию, но важнейшим было то, что он восемь лет пробыл в Париже шведским министром, находился внутри большой политики, а сверх того, глубоко знал культурную жизнь и теоретические споры в этом центре, определявшем нормы европейской культуры. Шеффер был дружен с аббатом Пироном, соперником и оппонентом Вольтера; был физиократами обращен в приверженца их теории и присылал домой, в Швецию, книги таких радикальных авторов, как Мерсье де ла Ривьер и Рейналь. Шеффер внушил своему царственному ученику неприятие единовластия, либеральные экономические идеи, религиозную терпимость и филантропический образ мыслей. В руководящих кругах партии шляп Шеффер слыл оригиналом, и ее лидер Аксель фон Ферсен-старший позднее заклеймит его как безответственного провозвестника всяческих новшеств.

Шефферу принадлежала ведущая роль в том, что Густав вопреки материнской воле женился на датской принцессе Софии Магдалене, тем самым сделав шаг на пути к нейтрализации одного из двух враждебных Швеции соседних государств. Когда в 1765 году к власти в стране пришла партия колпаков и шляпы были вынуждены сблизить ей с двором, Шеффер явился в этом деле естественным связующим звеном. Его отношение к кронпринцу перешло в задушевную дружбу. Он все более и более отходил от руководящей клики партии шляп, будучи убежден, что власть сословий вот-вот обернется хаосом и что необходимо некоторое усиление королевской власти. Поскольку кронпринц Густав выступал как лидер двора, влияние Шеффера на королевскую власть становилось все более значительным. Это лежало также в русле физиократических убеждений последнего.

Для Густава прежний гувернер был поддержкой и руководителем. Влияние Шеффера было одной из предпосылок высвобождения Густава из-под власти авторитета Лувисы Ульрики и возможности самостоятельно ориентироваться во все более явном политическом сумбуре.

16 октября 1768 года он знал, что стоит перед принятием решения. За день до отъезда ко двору он сидел один за своим письменным столом в Экульсунде и записывал пространные рассуждения о своих мыслях и настроениях. По приезде в Стокгольм он возьмет в свои руки акцию по свержению правящего государственного совета партии колпаков. Должен ли он делать это? Акция может удаться, а может и не удаться. Как бы то ни было, ему надо обязательно включиться во враждебную колпакам политику и стремиться к самоутверждению короля. Я, — пишет Густав, — нахожусь перед «hivere dissisif» — перед решающей зимой.