Петр Худяков - Путь к Цусиме

"На вспомогательных крейсерах питание команды было поставлено лучше. Хлеб всегда был свежий. Ни одного дня не давали сухарей. Вечером был ужин, — макароны, каша или что-нибудь другое. Борщ разнообразили сколько возможно. Держали на корабле живой скот, пока это было возможно; и смотрели сквозь пальцы на то, как на стоянках команда на свои деньги покупала (крайне дешево) птицу, яйца, зелень, а затем сама себе контрабандой готовила (случалось, в топках котлов). Судовые лавочки об этом не заботились. Варенья в них было сколько угодно; а простых, дешевых и питательных консервов взять с собой не догадались". (Добавление, присланное для 2-го издания).

В газ. "Новости" (в августе 1905 г.) была напечатана корреспонденция, которая обрисовывала целый ряд злоупотреблений в петербургском порту непосредственно перед войной и во время войны в течение четырех-летнего периода; в этой статье названы фамилия злоупотреблявших лиц, впоследствии уволенных со службы "с пенсией и мундиром" после расследования дела особой комиссией. Злоупотребления заключались в том, что портовыми рабочими за счет казны производились многие работы для частных надобностей, — построены три роскошных дачи в Павловке, оцениваемые в 200,000 p., построено заново пять частных пароходов, широко производился ремонт частных пароходов, продавались на сторону ценные заготовки из дерева, приобреталась и обновлялась домашняя обстановка у начальствующих лиц и т. п. [ Дополнение, сделанное Петром Кондратьевичем в 10 главе второго издания этой книги, уже после набора основного текста ].

Материалом для составления этой характеристики послужили данные из неопубликованных нигде ранее писем наших товарищей, а также из писем многих участников похода, которые были напечатаны в "Новом Времени", 1905, №№ 10.547, 10.554, 10.565: 1906, № 10.714 и др.

В Нози-бей, напр., крейсер "Светлану", по указаниям самого адмирала, так сильно перегрузили углем, что корпус крейсера прогнулся. Во время доклада об этом, в ответ на приведенные адмиралу разумные соображения, пришлось от него выслушать только ругательства ("Нов. Вр.", 1906 г., № 10.714).

Были корабли с персоналом исключительно "белой кости"; были корабли, где в кают-компании отдельно от остальных величественно красовался "княжеский и графский стол"; были корабли с отборным рабочим персоналом; был и другой специальный подбор личного состава…

См. "Нов. Вр.", 1905, № 10.554, статья Глинки.

Ко 2-му изданию книги один из наших товарищей-моряков прислал мне следующее добавление: "С Фелькерзамом адмирал советовался неоднократно, Энквиста же он, по-видимому, только терпел, как и некоторых командиров; со многими же дельными из них он иногда советовался. Из всех приказов адмирала видно, что он требовал от командиров проявления разумной инициативы и находчивости, но только большинство из них не было способно проявить эти качества ; оно не было приучено к этому прежней… службой".

Издание "В. К. A. М., Военные Флоты", стр. 73.

Капитан І-го ранга Серебренников, командир на "Бородино", один из лучших командиров эскадры, со стоянки у Мадагаскара от 28 февр. 1905 г. писал в СПб. следующее: "Говорят, что мы скоро уходим во Владивосток. Наверно, неправда. Идти туда после падения Артура, идти в том составе, что мы имеем, нельзя, бессмысленно; да мы, я в этом уверен, и не пойдем, даже соединившись с 3-м отрядом. После сдачи Мукдена, что принесли нам сегодня французские телеграммы, идти мы не можем; этого не должно быть, в противном случае это будет роковая ошибка"… (См. издание "В. К. А. М., Военные Флоты" 1906, стр. 66 приложения).

Капит. Семенов, стр. 47, 51.

Позднее то же лицо делилось своими впечатлениями в таких выражениях: "Манера внешнего военного обращения далась не скоро. Выправка усваивается скорее… С уважением к старшим строевым офицерам во флоте прощаешься навсегда. Мы в Училище привыкли уважать своих "старших", профессора или преподавателя, и безусловно подчиняться их указаниям, п. ч., если они даже и не из лучших, они знают свое дело, всегда они далеко превосходят меня знаниями, они работают нередко вместе со мной или на моих глазах. А здесь совсем не то; весь жизненный обиход складывается так. обр., что к старшим строевым возможно отношение в лучшем случае с насмешкой, а иные действия их внушают и пренебрежение, и даже презрение"…