Пётр Вершигора - Люди с чистой совестью

— А лежачего лягушка–то и не берет… Ага! — захихикал Лапин.

И мне почудилось, что он в темноте не то показывает язык, не то тычет фигу назад к перекрестку, заминированному врагом.

— Ладно, ползи… пока живой.

«Многое на свете хочет быть, да не бывает!» — ухмыляясь в бороду, я свернулся калачиком и заснул рядом с комиссаром.

На рассвете мы с Володей Лапиным вывели роты на полонину Синички. Освеженные сном и прохладным ночным воздухом люди бодро брали подъем. Колонна даже подпирала нас сзади.

— Володя, побыстрее! Прибавь шагу, — шутил Руднев.

— Это они стада на Синичке увидели, товарищ комиссар. Жмут из последнего.

Действительно, люди, предвкушая еду, набирали темп. Но сколько ни рыскали разведчики вокруг колыбы в поисках мяса, ничего не нашли.

На Синичку выбрались роты Горланова, Бакрадзе и та часть отряда, которая перед боем была в хвосте. Подошел уставший Руднев. Под глазами у него легли большие фиолетовые тени.

— Нашли отары? — спросил он, тяжело дыша.

— Стада исчезли, товарищ комиссар.

— Так и знал. Это — мираж… — он вытер платком крупные капли пота со лба.

Следя за его усталым жестом, я впервые заметил несвежий воротничок на его гимнастерке. С усилием поднявшись, он отозвал Базыму и меня в сторону.

— Большая часть колонны оторвалась. Никто не знает, где остальные…

— Остальные с Войцеховичем и Аксеновым, — виновато кашлянул Базыма.

— Это я знаю. А где они? Когда оторвались?

— Вчера, когда Горланов и Бакрадзе вели бой. Колонна взяла вправо, — смущенно докладывал начштаба.

— А дальше? — допытывался комиссар.

Базыма пожал плечами.

— Вот видишь. И никто не знает. Машины–то гудели также с правой стороны. Может, они перерезали путь колонне.

Базыма возразил неуверенно:

— Не должно бы. Бой слышен был бы.

— Да где его тут, к черту, услышишь.

Базыма повернулся ко мне.

— Надо срочно посылать разведку.

Я согласен с начальником штаба, но никак не мог решиться на такую жестокость: посылать людей в разведку, когда они только что дорвались до еды.

Разведчики, подошедшие сюда несколькими минутами раньше, обнаружили на чердаке колыбы бочонок брынзы. Кашицкий и Землянко выгнали из лесу овцу и ягненка. Животные мигом очутились в котле…

Руднев приказал немедленно выделить разведке первые порции. Через двадцать минут хлопцы были готовы к выполнению задания. Мы с Базымой тоже хлебнули из котелка жирного бульона. Захватив с собой по куску полусырого мяса, докарабкались на вершину организовать оборону.

Обороняться мы пока рассчитываем только ротами, благополучно ночевавшими у камня Довбуша и дошедшими с нами на Синичку. Большая часть отряда блуждала где–то в горах.

Наиболее опасный участок был со стороны Яремчи.

Базыма прикинул по карте и на местности и необычайно ласково глянул на меня.

— Веди туда Горланова и Бакрадзе. Сходи сам. Хлопцы подкрепились, должны держаться, — говорил он, странно растягивая слова.

Затем, расстелив карту, что–то начал показывать на ней. Но глаза его слипались, и он, клюнув носом, виновато улыбнулся.

— Разморило. Солнце, понимаешь… Ну, вали… Потом я тебя сменю, — он сладко вытянулся и хрустнул стариковскими рабочими пальцами. — Светит вовсю, а до зенита еще, ох, далеко…

Повел роты Горланова и Бакрадзе.

Горьковатый привкус дыма, прокоптившего колыбу, исчез. Солнце настолько яркое, что, казалось, горы просвечивали даже сквозь закрытые веки. Можно идти с закрытыми глазами, надо только протянуть руки, чтобы не напороться на сучья.

Еще там, на вершине, мы с Базымой отметили удобный для обороны небольшой кряжик, пологими уступами спускавшийся к самой Яремче. Оттуда изредка доносились свистки паровоза. На рассвете я слышал там пение петухов. Туда и вел я роты вдоль хребта. Во всю длину его тянулся невысокий, шириной в полтора–два метра, каменный барьер. С одной стороны его извивалась канава. Извилины канавы каменная ограда повторяла ритмически правильно. Это сделано руками человека. Но зачем?

К Яремче барьер утолщался, образуя настоящую каменную стену. Место для обороны идеальное.

Вопросительно взглянул на Бакрадзе.

— Приставить ногу, — скомандовал он.

С Бакрадзе и Горлановым пошли немного вперед. Горланов нагнулся и что–то поднял, внимательно рассматривая зеленовато–ржавую винтовочную гильзу, набитую землей. Прошли еще несколько шагов. В очередном выступе обнаружили целую гору гильз. Еще дальше — груда ржавых консервных банок.