Увидев советские истребители, разведчик попытался было снова уйти в облака, но не успел. Командир нашего звена Владимир Пешков, покачав крыльями машины, что означало "делай, как я!" - устремился вперед и отсек разведчика от облаков. У Пешкова Две красных ракеты взлетели над аэродромом и, ненадолго повиснув, покатились вниз. Сигнал тревоги! Я бросился к своей машине. В небе еще не успел растаять дымный след ракет, а мой истребитель, разбежавшись по льду озера, взмыл в воздух. Время было военное, дорого каждое мгновение и у меня создался великолепный угол атаки. С двух сторон мы ударили по неприятельскому самолету и пулеметов.
Закончив очередь, я привычно положил машин, в глубокий вираж и вышел из атаки. Занимая новую позицию, глянул вниз и увидел, как сбитый самолет, пылая, словно факел, летел к земле, а в небе покачивался белый купол парашюта. Вражеский летчик успел выброситься.
Новое наступление, предпринятое Советским командованием в конце февраля, развивалось успешно. Преодолели линию Маннергейма. В районах Выборга, Кексгольма и Сортавалы сопротивление финской армии было сломлено. Перед советскими войсками открылся путь в центральную часть Финляндии и к ее столице. Финская армия, понеся огромные потери, не могла остановить наше наступление. Тогда финляндское правительство приняло предложение СССР о прекращении военных действий. Гремели последние залпы.
Однако для меня эти дни были омрачены досадным случаем, и только теперь, после столь длительного времени, насыщенного событиями исключительной важности, я могу разобраться в происшедшем тогда абсолютно спокойно и трезво. Впрочем, по порядку...
Еще не набрав достаточной высоты, я увидел виновника тревоги. Разведывательный самолет, такой же двукрылый, как сбитый нами накануне, почти прижимаясь к земле, уходил к линии фронта. Но если в прошлый раз нас была целая эскадрилья, то сейчас я, как дежурный по аэродрому, поднялся в воздух один.
Удивительно, что разведчик не выказал по поводу погони ни малейшей тревоги. Или он не заметил меня? Да нет, должен заметить... Однако рассуждать было некогда. Зайдя над разведчиком сверху и чуть сбоку, я бросил свою машину в атаку. Приблизившись на короткую дистанцию, ударил из пулеметов. Все получилось как на ученье: разведчик загорелся с первого захода. Сделав круг, я полюбовался густым шлейфом дыма, который оставлял за собой горящий самолет, и лег на обратный курс. Выбросившихся на парашютах летчиков, конечно, подберут наши пехотинцы.
Весь день в нашей эскадрилье только и было разговоров, что о сбитом мной разведчике. Молодые летчики расспрашивали о деталях короткого боя - как заметил, как заходил в атаку, с какого расстояния открыл огонь. Более опытные товарищи сердечно поздравляли с "открытием лицевого счета".
Словом, совсем неожиданно я стал героем дня. А в этот же вечер...
На общем построении мне было приказано выйти из строя. Признаться, выходил я с вполне понятным душевным трепетом - надеялся: или какая-нибудь награда или, на худой конец, благодарность. Отпечатал положенные уставом шаги и замер по стойке "смирно". Товарищи смотрели на меня во все глаза они радовались, они ликовали вместе со мной.
Каково же было изумление всех, когда младшему лейтенанту Луганскому объявили об аресте и приказали сдать оружие. Я не поверил своим ушам: оказывается, сегодняшней молодецкой атакой я сбил... наш, советский самолет.
До сих пор не понимаю, как это произошло. Или разведчик шел без опознавательных знаков или я в горячке и азарте не заметил звезд на плоскостях. Но ведь был же сигнал тревоги! Значит, кто-то ошибся раньше меня, дав приказ подняться в воздух?.. Позор был неслыханный!
Меня взяли под стражу и отвели в какой-то сарай. Лязгнула дверь, загремел засов. Я бросился на землю и схватился за голову. Все было кончено. Не видать мне больше самолета, не подняться больше в воздух. Конец всему.
События на самом деле приняли весьма угрожающий оборот. Враг народа... От этих двух слов в ту пору леденела кровь. Человек с клеймом "враг народа" не мог надеяться на снисхожденье, он становился изгоем и исчезал бесследно. Еще в училище мы читали о потрясающих "разоблачениях". Погибали легендарные люди, чьи имена навеки связаны с историей советской власти... Так называемые "враги народа" находились и среди нас. Вдруг узнавали мы, что арестованы такие-то и такие-то боевые товарищи, смелые, честные, безупречные люди. Что ни день, то "открытие"..
Читать дальше