Сергей Луганский - На глубоких виражах

Общеизвестно, что в декабре 1917 года правительство молодой Советской республики предоставило Финляндии независимость. Однако финская реакция толкнула свою страну на сближение с кайзеровской Германией и с тех пор неоднократно организовывала провокационные налеты на нашу территорию фашистских шюцкоровских частей. Пресловутая линия Маннергейма, а также обилие военных аэродромов на границе с Советским Союзом отнюдь не говорили о мирных намерениях финской военщины. Поэтому ясно, что в условиях обострившихся военно-политических отношений в Европе наша страна не могла оставаться безучастной к тому, что замышлялось на ее границах.

Колыбель Октябрьской революции Ленинград находился лишь в тридцати двух километрах от подготовленного финнами плацдарма. К тому же не защищены были вход в Финский залив и наш единственный на севере незамерзающий порт Мурманск. Чтобы обезопасить эти жизненно важные центры страны, Советское правительство предложило отодвинуть на несколько десятков километров советско-финскую границу на Карельском перешейке в обмен на вдвое большую территорию.

Финляндское правительство не приняло советских предложений.

Ныне известно, что именно Германия потребовала от Финляндии не допускать соглашения с Советским Союзом, в то же время экспортно-импортный банк США предоставил Финляндии заем в десять миллионов долларов.

Правящие круги Финляндии заняли враждебную и непримиримую позицию в отношении СССР.

В середине октября 1939 года в Финляндии была объявлена мобилизация запасных и введена всеобщая трудовая повинность, началась эвакуация населения Хельсинки, Выборга и других городов. На Карельском перешейке сосредоточились главные силы финской армии.

Положение становилось угрожающим. 26 ноября финская артиллерия произвела неожиданный обстрел советских войск под Ленинградом. Через три дня провокационная вылазка повторилась.

30 ноября войска Ленинградского округа перешли в наступление.

Со стороны Советского Союза это был вынужденный шаг. СССР не преследовал цели лишить Финляндию независимости или оккупировать ее территорию, а стремился лишь воспрепятствовать использованию Финляндии как плацдарма для антисоветской войны.

Такова краткая предыстория советско-финляндской войны, ответственность за которую несут агрессивные империалистические круги.

В 1957 году Н. С. Хрущев с полным основанием говорил: "Исторический опыт недавнего прошлого показывает, что нарушение добрососедских отношений между Советским Союзом и Финляндией каждый раз оказывалось лишь на руку агрессивным кругам империалистических держав, интересы которых не имеют ничего общего с национальными интересами Финляндии".

Первое боевое задание...

Мы читали в газетах о мирных предложениях Советского правительства и были возмущены провокациями финнов. Приказ войскам Ленинградского округа о начале военных действий был встречен нами как справедливый акт возмездия. До сих пор помню, с каким нетерпением молодые летчики рвались в бой. Из-под Пскова, где стояла наша 14 истребительная бригада, мы перелетели сначала в Пушкинское село, затем в Новую Ладогу, в Ладейное поле и уже потом на Карку-Лампи.

В Пушкинском селе нас задержала непогода. Сидим день, сидим два, три, неделю. Да сколько же можно! Газеты полны сообщений о боевых действиях, наши там дерутся, а мы из-за какой-то непогоды вынуждены отсиживаться. Возбуждение было так велико, что все мы, недавние выпускники летных училищ, насели на комиссара бригады Гришу Кравцова. Претензии у всех одни: "Чего сидим? Даешь на фронт". Сейчас об этом смешно вспоминать, но в то время мы были готовы плюнуть на непогоду и лететь во что бы то ни стало, лететь в ночь, в пургу, в стужу. Все мы тогда самозабвенно пели: "Если завтра война" и "Когда нас в бой...", все верили, что любую из войн сможем выиграть "малой кровью, могучим ударом".

Бедный Гриша Кравцов успокаивал нас терпеливо и снисходительно, но в его спокойствии бывалого человека мы в своем азарте усмотрели чуть ли не равнодушие, и дело, помнится, дошло до партийного собрания...

И вот первый боевой вылет.

Впоследствии нашему истребительному полку приходилось заниматься и штурмовкой передовых позиций белофиннов и переброской продовольствия окруженной в лесах знаменитой Пролетарской дивизии, но в первый вылет мы встретили врага в небе.

Руки мои привычно лежат на рычагах управления. Впереди и чуть в сторонке я вижу машину командира звена Владимира Пешкова, нашего старшего товарища и наставника. Я знаю, что он, как и все летчики эскадрильи, нетерпеливо и зорко всматривается в чужое стылое небо, чтобы не пропустить, первым заметить неприятельские самолеты.