Елена Чумаева - В районной больничке рядом с Москвой

Всем врачам-ординаторам положено отработать два ночных дежурства в месяц. Конечно, дежурим вместе со штатным опытным врачом. В тот раз мне выпало дежурить с самым опытным специалистом отделения, которая была у нас и самой старшей по возрасту. Все бы хорошо: Валерия Семеновна и объяснять любит, и, самое главное, действительно объяснит непонятное, и покажет, как сделать ту или иную процедуру, и даже разрешит сделать самой. Но… Ночью эта прекрасная, но очень пожилая доктор любит спать. Посему с ней можно обсуждать все, что происходит в отделении с больными до 22.00, а вот то, что происходит позже… Увы, на ваше собственное усмотрение. Однако утром за все ответите, что называется, “по полной”!

Вечер прошел спокойно. Мы с Валерией Семеновной приняли нескольких несложных амбулаторных больных: нагноившийся ячмень, парочка инородных тел, один пациент “случайно упал и ударился глазом”, да еще разыгравшийся конъюнктивит. Ничего особенного.

В десять вечера, сказав мне традиционное “ни пуха, ни пера”, Валерия Семеновна ушла в маленькую ординаторскую, где ей, как самой уважаемой в отделении, дежурная медсестра уже постелила постель.

А я осталась сидеть в смотровой в компании потрепанного журнала дежурного врача. От нечего делать полистала записи:

“Легла спать — ничего не болело, а проснулась — глаз в крови. Наверное, натерла о подушку”, — объяснение пациентки по поводу травмы глаза.

“Хотел жене сделать приятное — подарил вазу, а она этой вазой меня по голове”, — объяснение по поводу проникающего ранения глаза.

“Глаз заболел после удара мячом на уроке здоровья”, — объяснение школьника по поводу субконъюнктивального кровоизлияния.

В общем, сижу, развлекаюсь. А в отделении есть лестница, куда все (и больные, и врачи) ходят курить. Дверь из отделения на эту лестницу никогда не закрывается. Вход на лестницу с улицы формально должен быть закрыт, а на деле… Кто ж у нас соблюдает формальности! Если надо кому по-тихому уйти из отделения или, наоборот, прийти, чтобы никто не заметил, — пользуются именно этим “черным” входом.

Так вот, сижу тихонечко, посмеиваюсь про себя, допиваю остывший чай. Какое-то странное сосредоточенное сопение, отчетливо слышимое в тишине спящего отделения, прерывает мое столь приятное дежурство. Захлопнув журнал, выхожу в коридор. То, что я там увидела, заставляет меня вжаться в стену, замереть и почти не дышать. На посту медсестры в тусклом свете настольной лампы какой-то человек неопределенного возраста и довольно астенического телосложения, мелко трясясь, шарит в шкафчиках с глазными каплями и таблетками. Гримаса на его лице в полутьме напоминает гримасу рычащего волка. Каким-то образом прихожу в себя:

— Что вы здесь делаете?! — отрываю себя от стены и пытаюсь придать голосу начальственный тон.

Метаморфоза почти мгновенная. Волк больше не рычит, он нападает! Мужчина кидается ко мне, хватает за плечи, трясет неожиданно цепкими руками:

— Где?! Где?!

— Что “где”? Что вам надо? — лепечу прерывающимся голосом.

— Сама знаешь что! — клацает зубами “волк”.

“Господи, да он же наркоман”.

— Сейчас, сейчас я все принесу, только отпустите меня, — хороший у нас был в институте профессор по психиатрии, его уроки совершенно бессознательно всплыли в моей стянутой страхом голове.

Магические слова “сейчас принесу” сделали свое дело. Мужик отпустил меня, и тут уж я не растерялась: пулей метнулась в единственную комнату в отделении, которая запиралась изнутри на ключ — ординаторскую. Ключ, который во избежание потери вечно торчал в замке, я мигом провернула аж на три оборота и бросилась к телефону.

— Алло, алло, охрана? Быстрее в глазное, у нас тут ЧП! — скороговоркой бросила в трубку и обратно к двери, которая уже ходила ходуном под мощными ударами.

Мужик, поняв, что его обманули, взревел как-то уж совсем по-волчьи. Что там происходило в палатах, мне было непонятно, но совершенно ясно одно: дверь долго не выдержит, а объект для наркомана один — я.

“Диван, надо придвинуть к двери диван. А может, лучше стол?” — мысли скакали галопом, а сама я уже двигала старенький диван к двери. Со стороны коридора послышался грохот и звук бьющегося стекла.

“Шкаф с лекарствами разбил”, — совершенно спокойно подумалось мне. Главное, что дверь цела. Диван передвинут, но этого, кажется, недостаточно. Небольшой шкафчик, где хранятся одеяла и подушки, тоже решено подвинуть к двери. Пытаюсь навалиться на боковую стенку шкафа и таким образом двинуть его, но натыкаюсь плечом на гвоздь (на него вешали календарик). Черт! Рукав халата порван, пошла кровь. Но мне почему-то не больно. Думаю, как бы половчее приспособиться, чтобы все-таки подвинуть этот несчастный шкаф.