Игорь Минутко - Рот Фронт! Тельман

С самого начала Эрнст был в курсе задуманного, возможно, он согласился бы на побег и раньше, но принять такое решение его удерживал готовящийся обеими сторонами судебный процесс. Теперь руки были развязаны.

Во всех подробностях знала о предстоящем побеге Роза Тельман. :

Вечером 4 ноября 1935 года на конспиративной квартире Гельмута Меркера членами «отряда освобождения» были обсуждены и согласованы последние детали.

Оставалось назначить ночь побега...

...Шестого ноября надзиратель тюрьмы Моабит Эмиль Мориц дежурил днем.

В последнее время в часы своих дежурств Мориц, когда коридор, где находились камеры блока «С-1» оказывался пустым, открывал дверь, за которой содержался Эрнст Тельман, и смазывал машинным маслом петли - в ночь побега дверь должна открыться бесшумно. Во время этого недолгого занятия узник и надзиратель тихо беседовали.

Так было и на этот раз.

Куском пакли, пропитанной машинным маслом, Эмиль смазывал железные дверные петли и бормотал себе под нос:

- Все готово, Эрнст. В мое следующее ночное дежурство, очевидно, послезавтра. Я сначала стукну...

- Мориц! - прозвучал резкий голос. - Оставайтесь за своим занятием. И не двигайтесь!

К нему быстро шли двое: начальник отделения и высокий незнакомый гестаповец в черной форме.

Оба остановились перед открытой дверью. Эрнст Тельман сидел за маленьким столиком и читал книгу.

- Дверь очень скрипит, когда ее открываешь, - начал Эмиль Мориц. - И вот я...

- Запереть камеру! - спокойно приказал гестаповец. И когда приказ был исполнен, скомандовал: - Идти впереди! Руки за спину!

Эту команду хорошо слышал Эрнст Тельман в своей камере. Он в отчаянии сжал голову руками: все рухнуло! Все!

В этот день его не вывели на прогулку.

Вечером после ужина явился начальник отделения тюрьмы в сопровождении трех охранников.

- Собирайтесь, Тельман! С вещами.

- Куда?

- Вы переводитесь в другую камеру.

...Новая камера находилась на этом же, первом этаже, только в другом блоке. Напротив была открыта дверь в комнату, где располагалась охрана.

Надзиратель оказался пожилым, с аскетическим, строгим лицом, чем-то похожий на пастора. Как ни странно, он помог Тельману разложить вещи.

Эрнст рискнул:

- А что тот надзиратель из блока «С-3»? Который дежурил сегодня днем?

- Господин Мориц арестован, - последовал ответ. На мгновение потемнело в глазах.

«Да, это конец...»

- Вот передаю вам каталог книг, - буднично говорил между тем надзиратель. - Новые поступления в нашу тюремную библиотеку. Я слышал, вы большой любитель чтения? Великолепное интеллектуальное занятие! Теперь, полагаю, для этого у вас времени будет предостаточно. Несколько философских трудов: Кант, Ницше. Классика. Но самое захватывающее чтение - последнее роскошное издание «Майн кампф» [17] «Моя борьба» (нем.). нашего Адольфа Гитлера. Если не читали - очень рекомендую. Впрочем... - И на Эрнста вдруг глянули острые, умные глаза. - Понимаю: вы бы, господин Тельман, предпочли сочинения Владимира Ленина. Но... Чего не держим, того не держим! - И надзиратель, коротко хохотнув, вышел.

И этот смех, и острый взгляд совсем не вязались с пасторским обликом тюремщика.

Тельман прошелся по камере. Сел на табурет у стола.

«Что же, надо представить будущую жизнь здесь. Долгую. И выработать стиль. Спокойно, Эрнст, спокойно... Если продолжается жизнь, значит, продолжается борьба. Сочинения Владимира Ленина... Что же, спасибо за подсказку. А память, господа фашисты, вы у меня не отнимете...»

Небо над Красной площадью круглилось, словно огромный парус. И под ним, под этим синим парусом, невесомо плыли островерхие башни Кремля. Солнце слепяще вспыхивало на золотых куполах соборов, высвечивало диковинную резьбу луковиц на Василии Блаженном.

Было утро 2 июля 1921 года. Вчера на III конгрессе Коммунистического Интернационала выступал Владимир Ильич Ленин. А сегодня, на вечернем заседании, слово будет предоставлено Тельману.

Эрнсту не сиделось в гостинице, и он спозаранку отправился бродить по городу. Ему хотелось побыть одному, собраться с мыслями.

Да, есть вопрос, по которому он не согласен с Ильичей - Эрнст не принимает критику левых в рядах немецких коммунистов, которые торопят революцию в Германии и во всем мире. Он тоже торопит ее... Но, как сторонник централизма, он подчинится решениям конгресса. Так и будет сказано сегодня с трибуны.

Тельман до мельчайших подробностей вспомнил выступление Ленина на вчерашнем утреннем заседании. Во время ожесточенных перепалок между делегатами, стараясь вникнуть в доводы выступающих и следя за ними, Эрнст вдруг потерял Ленина из виду. За столом президиума его не было. Оказалось, Владимир Ильич сидит левее и чуть позади трибуны. На коленях блокнот. Внимательно слушая очередного оратора, Ленин делал какие-то пометки и изредка подносил к губам карандаш. Лицо Ильича то хмурилось, то светлело, то принимало выражение холодного гнева, а иногда на нем мелькала едва заметная усмешка.