Мстислав Толмачев - Такая долгая полярная ночь.

Другой начальник лагерей, после Ващенко, был Друкер, тоже любитель гусятины, плюющий на законы и разоряющий гусиные гнезда. Он наживался за счет спекуляции табаком-махоркой, которая предназначалась для заключенных. Дело в том, что по неизвестной мне причине махорка вдруг стала дефицитным товаром. Одна закрутка в лагерях стоила 30 руб., то есть одну красного цвета с изображением Ленина бумажку. Предприимчивый Друкер, приехав в какой-либо подчиненный ему лагерь, проверку лагеря осуществлял с каптерки или склада, где у заключенного, ведающего складом, шофер Друкера забирал ящик махорки, грузил в «Виллис» и великий коммерсант Друкер отбывал. Через своего заключенного шофера махорку Друкер сбывал заключенным перекупщикам крупными партиями, а те уже в лагере торговали «закрутками». Причем махорка была уже с примесью жареных опилок. Какой-то процент с выручки от этой табачной комбинации получал шофер Друкера, а львиная доля шла Друкеру для личного обогащения. Не случайно, когда такие «труженики Севера» уезжали и грузили на пароход нажитое ими добро, капитан одного парохода, наблюдая с мостика за погрузкой багажа одного из уезжающих после «трудов праведных», крепко выругался и заметил, что прилетали вы, такие, разэдакие, с маленьким чемоданчиком, с каким в баню ходят, а уезжаете, награбив много всякого добра.

Особо хочу сказать о начальнике Чаун-Чукотского управления ИТЛ МВД Дальстроя гвардии майоре Улшине. Это был исключительный казнокрад и произвольщик. Табачную спекуляцию он проводил с таким же мастерством и по такой же схеме, как и Друкер. Но «аппетит приходит во время еды», как говорят французы. Ульшин со складов и каптерок лагерей, подвластных ему, забирал все, что ему навилось или было нужно его семье. Так забрал он бочонок красной кетовой икры, предназначенной в качестве премиального добавочного пайка особо отличившимся на производстве заключенным. Не брезговал и казенными новыми одеялами и премиальным спиртом для заключенных-шахтеров. Материалы на этого казнокрада шли в Магадан, но его магаданский начальник генерал Деревянко все эти материалы и докладные, как говорится, «клал под сукно». Причина такого «жуликолюбия» крылась в одном: регулярно генерал Деревянко получал от Ульшина «дары» в виде шкур белых медведей и шкурок песцов. Только тогда «непотопляемость» Ульшина поколебалась, когда Деревянко внезапно умер, а досье на Ульшина завел в Певеке Отдел контрразведки во главе с капитаном Баскаковым. Конечно, людям бросалось в глаза, что по улице Певеке ходят дети Ульшина в песцовых шубах, когда шкуры песца, по советским законам, были объявлены «мягким золотом». Эти шкурки песца надо было сдавать, и они в Певеке не продавались свободно. Мне известен случай, когда один заведующий факторией, сам на охоте добывший трех песцов, подарил три шкурки любимой женщине, и «справедливый» советский суд дал ему срок в несколько лет заключения за утаивание «мягкого золота». Ревизия в его фактории не обнаружила недостачи. Шкурки были его собственностью, не числились по отчетности фактории.

Ульшин нагло песцовыми шубами своих детей демонстрировал презрение к закону и вседозволенность таким, как он, работникам МВД. Гвардии майор Ульшин любил в пьяном виде зайти в зону лагеря и избить первого встречного заключенного. Мне приходилось составлять акт и писать докладную о телесных повреждениях избитых им людей. И это происходило не во времена крепостного права, когда самодур и тиран помещик мог безнаказанно избивать своих крепостных крестьян. Ульшин зверствовал в годы советской «демократии», то есть во времена расцвета произвола сталинских опричников. Материалов, разоблачающих и доказывающих всю подлость этого произвольщика и казнокрада было уже достаточно, и, как мне писали, Ульшина то ли увезли, то ли вызвали для ответа в Магадан или Москву. Но я думаю, что такой негодяй в обстановке подлости все же выкрутился. К сожалению, в своем большинстве работники этой системы Дальстроя МВД своей деятельностью, своим отношением к людям были хапугами и извергами. Но ведь они были псами сталинской системы истребления.

О мерзавцах я рассказал. Теперь я хочу сказать о тех немногих, кто в условиях доносительства и насаждавшейся сталинской системой всеобщей подлости все же пытались остаться людьми. А некоторые вопреки всему останутся в моей памяти хорошими, честными и справедливыми людьми. Одним словом — порядочными. В моем понимании быть порядочным человеком означает быть честным, чутким, чистоплотным духовно и душевно.