Лариса Кузнецова - Долгая темная ночь...

По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет.

Вольтер

Я стояла на балконе роскошного пентхауса в самом сердце ночного города. Сверху открывался потрясающий вид на Мехико - прямо перед моими глазами, как на ладони, лежал разноцветный живой мегаполис. Его центральная часть была залита светом фонарей, ночных клубов, неоновых вывесок магазинов. Глядя на это оживление, можно было подумать, что сегодня выходной день, по тому как все вокруг дышало расслабленностью и какой-то бесшабашностью.

Я посмотрела на свои часы, было уже около двух ночи вторника. А точнее среды, и хоть завтра всем было на работу, тем не менее ночью город не спал и жил своей жизнью. До меня долетали звуки музыки и смеха, а в застывшем безветренном воздухе пахло разлитыми пряными ароматами ресторанной пищи и острыми специями. За день над многомиллионным городом скапливался густой смог и лишь ближе к вечеру тяжелое пыльное облако рассеивалось и воздух становился почти прозрачным и можно было разглядеть верхушки далеких гор, которые как неровный частокол разрезали линию горизонта.

Чем дальше мой взгляд отдалялся от центра города, тем меньше света было на улицах. А на его окраинах царил полумрак. Я с трудом могла различить лишь смутные силуэты серых приземистых зданий. Это был другой Мехико. Не веселый и нарядный, а бедный и отчаявшийся. Там люди рождались в бедности и в ней же умирали. Слово 'надежда' было нарицательным. Мало кто из этих людей еще имел иллюзии относительно своей судьбы. Это только в слезливых фильмах, герои преодолевая многочисленные страдания, выбирались из этих страшных районов и обретали счастье и богатство. А в жизни, они рождались в пыли и в ней же умирали не оставив после себя никакого следа, кроме как еще более обветшалого жилья, которое переходило дальше по наследству. И их дети и внуки, также как и их родители жили в этих хибарах, которые про блага цивилизации слышали весьма отдаленно.

Я родилась в бедной семье иммигрантов, которые ища лучшей жизни переехали сюда из Испании в поисках новой жизни, но судьба была к ним не справедлива. Сейчас родители стали старыми и надеется на что-либо хорошее не приходилось, так что вполне возможно и мы когда-нибудь вынуждены будем переехать в какой-нибудь глухой бедняцкий район...

Из раздумья меня вывел оклик:

- Детка!

Я обернулась и увидела входящего Андре. В руках он держал открытую бутылку шампанского и два фужера. Сквозь расстегнутый ворот белой рубашки была видна его волосатую грудь и большой золотой медальон на массивной цепи.

- Мария, ты о чем задумалась?

Улыбаясь, Андре подошел ко мне и протянул один из фужеров. Я дрожащей рукой взяла фужер и посмотрела на него через золотистую пузырящуюся жидкость. Андре был одним из тех, кого называют родившимся с серебряной ложкой во рту. Ему было около тридцати пяти, а он уже был заместителем коммерческого директора на телеканале, где я работала гримером. Его отец был видным чиновником, который дал сыну отличное образование. И когда тот закончил в Америке престижный университет, устроил его на 'теплое' место, на телеканал 'Мексика сегодня'. Кроме того, отцу, Андре был обязан шикарным пентхаусом в центре города и приличным счетом в банке.

Девушка типа меня вряд ли бы когда-нибудь познакомилась с таким преуспевающим красавчиком Андре, но моя сестра, которая работала на телевидении ведущей прогноза погоды вовремя успела мне сообщить об открывшейся вакансии гримера. После долгих тестирований меня взяли на телеканал с адским графиком и минимальной зарплатой. Я с утра до вечера занималась тем, что накладывала грим на различных ведущих и гостей студии. Многие из работающих на канале, были также как и Андре детьми богатых и известных людей, поэтому мне приходилось быть терпеливой и на различные капризы и истерики, отвечать заискивающей улыбкой. Я понимала, что для моей семьи моя зарплата - это единственный шанс хоть как-то сводить концы с концами. Мы жили с родителями в старом, но еще довольно неплохо сохранившимся трехэтажном доме на четырех соседей. Наша квартира была на втором этаже и в нашем распоряжении были четыре крохотные комнатки в каждой из которых чудом вмещались кровать и еще немного мебели. Также у нас была небольшая гостиная и крохотная кухонька.

Кроме меня и родителей, с нами жила моя родная сестра Оливия, у которой тоже была небольшая зарплата, так как хорошие места на канале доставались либо очень "близким", либо очень "нужным" людям нужных людей. Оливия как и я, к ним не принадлежала, кроме того, она была законченная эгоистка, которая даже те крохи что получала умудрялась спускать на шмотки и походы в ночные клубы.