Бернар Шампильон - Роден

Процитируем слова Поля Клоделя, простые и волнующие, написанные им полвека спустя в предисловии к каталогу выставки произведений его сестры, состоявшейся в 1951 году в Музее Родена, в которых он подвел итог этой драматической истории:

«На подушке койки в клинике под бесформенным чепчиком нет ничего — только этот череп, словно заброшенный монумент, чья архитектура открывается во всём великолепии. Божество, наконец освободившееся от увечий, нанесенных несчастьями и старостью.

Камилла Клодель. Я снова вижу ее очаровательной молодой девушкой в триумфальном расцвете красоты и таланта и вспоминаю, какое влияние, подчас жестокое, она оказывала на меня в юности. Такова она на фотографии Сезара на обложке знаменитого номера журнала “Декоративное искусство” от июня 1913 года. Она только недавно прибыла в Париж из Васси-сюр-Блез и обучалась на курсах в мастерской Коларосси. 92Позже Огюст Роден создал два ее замечательных бюста — они представлены на этой выставке. Великолепный лоб над прекрасными глазами темно-синего цвета, столь редко встречающегося, разве что в романах. Большой рот, скорее гордый, чем чувственный. Копна золотисто-каштановых волос, ниспадающих до поясницы. Внешность, впечатляющая мужеством, открытостью, горделивостью и жизнерадостностью. Личность, наделенная многими достоинствами.

А затем — июль 1913 года, когда пришлось вмешаться обитателям старого дома на набережной Бурбон, обеспокоенным тем, что в квартире на первом этаже всегда закрыты ставни. Что это за личность, нелюдимая и осторожная, которую можно было увидеть только по утрам, когда она забирала на пороге доставленные ей скудные продукты? Однажды два дюжих санитара психиатрической клиники силой проникли в квартиру, где обнаружили ее испуганную обитательницу, уже давно ожидавшую их в окружении гипсовых и высохших глиняных скульптур. По их словам, беспорядок и грязь в жилище были неописуемы. На стенах были прикреплены булавками 14 этапов Скорбного пути Спасителя, вырезанных ножницами из обложки журнала. Перед домом их ожидала карета скорой помощи. Камиллу увезли в клинику. Пришлось пойти на такой шаг… и это на 30 лет…

Я не стану рассказывать эту печальную историю, ставшую частью неписаной парижской легенды.

Пусть она заставит трепетать семьи, в которых случается это ужасное несчастье, худшее из того, чего можно опасаться, — артистическое призвание! Во времена Родена ловкие представители академического искусства стали широко использовать муляжи с натуры, что позволяло экономить и средства, и творческую энергию. А Камилла относилась к своему искусству очень серьезно, примерно так, как это было во времена Донателло и Якопо делла Кверча. 93Обучение у Родена только помогло ей проявить всё то, что она уже знала, и выявило ее собственную индивидуальность. Но разница их темпераментов начала проявляться с самого начала, и настоящая выставка должна стать тому свидетельством. Манера лепки у обоих была одинакова, но моя сестра овладела ей благодаря не только упорным занятиям лепкой с натуры, но и месяцам изучения анатомии человека и даже вскрытию трупов».

Камилла прожила девять лет в орбите Родена. В результате этого творческого сотрудничества ее мастерство обновилось и расцвело, не теряя при этом своей индивидуальности. Бюст Родена, сделанный ею, был единственным портретом скульптора, который он любил. В свою очередь, она позировала для многочисленных творений Родена в его самый плодотворный период. С создаваемыми им образами страстных влюбленных она делилась своим счастьем, но еще более — страданиями. Возможно, она прощала Родену его минутные увлечения. Они были многочисленными и касались как служанок, так и светских дам. Но она не могла вынести того, что Роден, которому она отдала всё, делил часть своей жизни с другой женщиной, к которой возвращался по вечерам в Медон.

Роден восхищался Камиллой. Она была олицетворением всего того, что он мечтал встретить в женщине. Он любил ее так страстно, как никого до и после нее. Он делился с ней своими замыслами, прислушивался к ее мнению, ценил ее художественное чутье и вкус. Это обогащало его и будило его творческое вдохновение.

Насколько примитивными были суждения Розы рядом с этим фейерверком идей! Но тем не менее Роден не считал себя вправе и не хотел покинуть ту, которая была рядом с ним в самые трудные годы его жизни. А сама Роза, едва ли игнорирующая тот факт, что Камилла заняла в жизни Огюста столь важное место, страдала безмерно. Она стала вспыльчивой и язвительной. Ее резкие выпады ошеломляли Родена.