Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

Соседи менялись, как я сказал, каждые два дня, что редко позволяло сосредоточиться — ведь у них были не только те же переживания, правда, с гораздо более лёгкими перспективами, но и физические муки, связанные с наркотическими ломками. Они сходили с ума, делая тоже самое и со мной. Поначалу я пытался помочь, но потом, осознав тщетность усилий, старался создать вокруг себя кокон и впоследствии уже не обращал на это внимание. В виде контраста, примерно раз в неделю, ко мне подсаживали какого-нибудь тихого и спокойного человека, например, интересного по поведению и лексикону, уже в годах, мошенника. Подобным я особо настойчиво втолковывал, что не собираюсь уходить от ответственности, впрочем, ничего конкретно не рассказывая, но обязательно показывая своё стремление к жизни. Через день-два подобные товарищи исчезали, и вновь проблему составляли наркоманы, адаптационные муки которых я переживал вместе с ними, коротая часы в их стонах, рвоте и бесновании, постоянном требовании врача и таблеток, что по прошествии мучений сменялось неумолчными рассказами о наболевшем и любимом, то есть любой теме, которая касалась наркотиков.

Многие из них рассказывали, как «подсаживали» новичков, в том числе друзей и жён «на иглу». И не дай Бог, если подобных соседей оказывалось двое — даже я, не ребёнок и, в общем-то, здоровый психически человек и даже преступник куда серьёзней их, удивлялся гадости, низости и подлости жизни этих больных людей, в основном, заключавшейся в поиске и приготовлении новой «дозы». О том была и вся их болтовня. Но они ли виноваты в этом? Или те, кто своим попущением или специально сделал страну притоном, наводнив её любыми наркотическими средствами и попуская их продажу, начиная чуть ли ни с детских садов, и словно подталкивая к ним доведённых до депрессии людей, от молодых и заканчивая кем угодно?

Уверен, что это диагноз, и не могу понять тех, кто думает иначе, называя это лёгким отдыхом или редким отвлечением, возможно, уже оправдывая себя, близких и, может быть, понравившихся им людей.

Небольшое исключение составляют люди, имеющие деньги в достатке. Эти не опускаются до низости и подлости в добывании средств для следующей дозы, а если и предлагают кому-то, убивая несознательно, то уже из-за своей отстранённости, не понимая, что делают.

После тридцати шести дней общения с данной кастой «неприкасаемых», я возненавидел их братию, и пусть простят меня эти несчастные люди, но каждого из них я считаю убийцей, убийцей хотя бы самого себя!

Случайное знакомство с одним из них имело ситуацию казуса, заключавшейся в истории несколько годичной давности. Пожалуй, стоит вкратце рассказать её.

Когда-то, отъезжая от одного магазина сантехники в районе метро «Электрозаводская», я заметил двух кавказцев, крутящихся рядом с моей машиной, но времени не было, да и ехать было недалеко. Большой, мягко едущий «Mercury Grand Markus», ходовые качества не потерял, и я особо не задумался о причине их любопытства. Доехав до квартиры, где на тот период находился мой архив, я бегло осмотрел колёса и, ничего не заметив, поднялся наверх. Меня всегда больше волновала безопасность и всё, с ней связанное, но не «барсеточники» и их методы работы.

Через несколько часов, уже отъезжая, заметил, что плавность хода исчезла и послышалось какое-то песочное шуршание — одно из колёс было спущено. Меняя его около детского городка, под радостные визги малышей и окрики мамулек, я заметил, что одна из них, держа ре-(>онка на руках, уронила коляску на бок. Пока я помогал ей поднять коляску и водрузить обратно все из нее выпавшее, услышал сзади звук закрывающейся двери, а, обернувшись, увидел улепётывающего с моей сумкой низкорослого грузина.

Сначала, погнавшись за ним, держа в одной руке крестообразный ключ, я подумывал выхватить «Браунинг», на редкость оказавшийся со мной ввиду предстоящей встречи, но после одумался — рядом были дети. Метнул и заднее стекло удалявшейся «99 модели жигулей» железяку, раскроив рассыпавшийся «триплекс», запомнил номера и, судорожно перебирая в памяти, чего лишился, пошёл доделывать начатое — менять колесо.

Мамульки охали и ахали, совершенно не представляя, чем всё могло закончиться, ещё минут десять я выслушивал возмущенные реплики по поводу наводнивших Москву гастарбайтеров и их поведения, а после отчалил на своём автокорабле. Действительно: ладно были бы свои — славяне, но эти же даже не изобретательны и, как оказалось в последствии, работали с настоящими авторегистрационными номерами. Как бы они почувствовали себя, если бы я на их головах стал бы доказывать свою профпригодность?