Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

Обычно такие горлопаны были никем на свободе, да и здесь из себя ничего особенного не представляют, но могут стать той искрой, которая обожжёт, разгоревшись в пламя, каждого, даже не желающего участвовать. Через пару лет их поведенческие привычки заводят их, незаметно для них самих же, в леса начальной стадии шизофрении. Правда, они бывают полезными, если найти применение их безудержной нерациональной энергии.

Думая о своей ситуации, я понял, что бессмысленно вспоминать все огрехи и возможные ляпсусы, нужно просто постараться определить необходимые ответы, и, в случае невозможности их удовлетворительной мотивации, понять, как выходить из создавшегося положения. Ещё раз взвесив всё, я пришёл к выводу, что у меня нет больше выхода, кроме как сыграть с нашей судебной системой ва-банк. То есть надо давать показания о содеянном лично, постоянно объясняя мотивы, причины и действительную безвыходность, этого требовало и откуда-то взявшееся желание покаяния.

Закон мог пойти навстречу и постараться учесть признание и раскаяние, без которых суд все равно состоялся бы, но с необходимостью увеличивать маловесное, что мог родить «Грибков», а то и что-то фальсифицировать, чего, даже имея мои признания, обвинитель — прокурор — избежать не смог.

И, конечно, я понимал: предстоящие суды над теми, кто уже прошёл следствие, и их тяжелейшие приговоры будут толкать некоторых из них на что угодно, лишь бы облегчить свою участь, что в полной мере доказывается сегодня. Кое-что могли сказать и уже пойманные «главшпаны» — я не витал в облаках и понимал, что после первого суда и они начнут спасаться. Как они это будут делать, покажет и показало время. Об Андрее сказать ничего не могу, но Олег и ещё несколько человек забросали противоречивой информацией и грязью всё окружающее их пространство, причём иногда их показания далеко не представляли правды, что тоже учитывается следователями. Порядочность старшего Пылёва пока вызывает уважение, но впереди ещё суд, и кто знает-останется ли он «последним из могикан»?

На радость следственной группе, первый же допрос увенчался для них многообещающим рассказом и стал настоящей удачей. Для меня же — лишь подтвердил правильность принятого решения, конечно, по вторичным и третичным признакам, но в моём случае и этого было много.

Несколько раньше появился, как ангел, первый адвокат, хотя воспринял я её как симпатичную девушку с приятным голосом и обнадёживающей интонацией. Анастасия — человек мне знакомый и известный, представляла ранее в арбитражных судах интересы части бизнеса консорциума, где работал один из моих родственников, а значит-ей можно было верить. Я ухватился за нее, как за соломинку утопающий, её присутствие разряжало обстановку допросов, а своевременная улыбка давала понять, что произносимое мною, как минимум, звучит правильно. Ну и, конечно, большое успокоение приносили вести из дома, пересказываемые женщиной о женщине так, как мужчина вряд ли смог бы это сделать.

Более всех обрадовала весть, подтвердившая заключённый договор — никого из родственников и близких не арестовали, никаких статей не предъявили, а проведённые обыски не причинили никакого вреда, хотя и были очень полезны для следствия, особенно найденной частью архива у Александра («Санчес»), который тот, перепутав, не уничтожил.

Сергей, один из моих помощников (его я заметил ещё в первый день на том же этаже, в кабинетах, где допрашивали и меня), дал полные показания, причем, в большинстве случаев, о ком угодно, но не о себе — в общем-то, то, что от него просили. Это ещё раз подтверждает правильность моего выбора и заключённой сделки. Погорелов-«Санчес» — электронных дел мастер, умница-изобретатель, прошедший своё армейское поприще до звания капитана в ГРУ, сумел убежать. Он проводил сигнализацию в доме у сестры, и его в спецодежде приняли за электромонтёра, а когда спохватились — у него уже и пятки мелькать перестали.

Он придёт сам через две недели, сильно навеселе, с требованием вернуть ему изъятый паспорт — очень отчаянный и честный человек. Кстати, за бороду, которую отрастил Александр, и из-за которой постоянно имел неприятности со стороны администрации, тюрьма дала ему новую «погремуху», с которой он до сих пор и идет по жизни — «Борода».

На следующий день, после задержания, появилась первая небольшая передача с необходимыми бытовыми и гигиеническими средствами и, конечно, немного пищи. Самое необходимое в тюрьме — чеснок, сало, сахар и чай, для курящего — сигареты. После появился и кипятильник.