Мы, конечно, всего этого не знали. Товарищи только могли сообщить, что он жив, при посадке не разбился. Лейтенант Сапронов даже уверял, что видел его уже на своей территории, но наверняка никто ничего не мог утверждать: линию фронта перейти было делом сложным, Шестаков не находил себе места, а то нападал на ведущего группы Елохина, повторяя:
— Такого парня потерять! Такого парня! Начальник штаба Никитин и начальник связи полка Носычев обзвонили все наземные части, расположенные в районе обороны Дальника. Летчика никто не видел.
Гнетущую обстановку разрядил сержант Худяков, дежуривший на вышке:
— Кавалерист на дороге!
Шестаков мгновенно взобрался на вышку и приложил к глазам бинокль.
— Он? — летчикам не терпелось услышать подтверждение своим догадкам.
— А кто же еще! — обрадовано произнес Шестаков. — Он, лихой наездник! Кто бы мог подумать, что он еще и кавалерист!
Вздымая клубы пыли, по дороге от леска мчался всадник! У самой штабной землянки он круто осадил коня, соскочил на землю и, одернув гимнастерку, звонким голосом доложил:
— Товарищ майор! Во время штурмовки вражеской кавалерии возле села Дальнин прямым попаданием зенитного снаряда вывело из строя мотор. Вынужден был произвести посадку вблизи нейтральной полосы. Самолет полностью вышел из строя. Самочувствие отличное, готов выполнять очередное задание!
— Готов-то готов… — сказал Шестаков, пожимая руку Алелюхину. — Да только на чем летать будешь? «Ишака» на мерина обменял?
Летчики взорвались хохотом.
Трофейного коня механики кормили несколько дней, потом под расписку передали артиллеристам майора Богданова.
Глава XII. Нелетная погода
Утро обещало летную погоду, но правы оказались синоптики: к полудню с северо-запада потянулись набрякшие синие тучи, послышались раскаты грома, разразилась гроза.
Это был первый настоящий дождь за все сухое и знойное лето. Дышать стало легче, повеяло прохладой. Но на душе по-прежнему было тревожно. Под боком ухали тяжелые батареи, это вели обстрел артиллеристы майора Богданова.
Слава Богданова, пушкари которого нещадно громят врага, перешагнула линию фронта. Фашисты охотились за командиром артиллерийского полка, обещая за его голову крупную денежную награду. Однажды начальник штаба майор Никитин приехал к Богданову согласовать какие-то вопросы и оказался свидетелем любопытного эпизода. Разведчики привели в землянку командира полка пленного, младшего офицера, и он, узнав, что перед ним тот самый Богданов, в страхе попятился назад.
— Мы представляли Богданова каким-то гигантом с бородой до пояса, рассказывал пленный унтер-офицер, — с красным лицом и огромными ручищами… Нам говорили: кто попадет к русским в плен, берегись — Богданов одним ударом кулака на тот свет посылает!
Николай Васильевич ухмыльнулся:
— Да ведь мы не кулаками воюем, а пушками!
Что верно, то верно, крепко доставалось врагу от артиллеристов. Когда одна из стрелковых дивизий противника, поддержанная танками, атаковала наши части на участке Кагарлык — Беляевка, артиллеристы обрушили на них такой сильный огонь, что оккупанты вынуждены были показать спины.
Трудное положение создалось после выхода войск противника в район Большого Аджалыкского лимана. Враг получил возможность держать под обстрелом Одесский порт. Однако артиллеристы метким огнем подавили батареи противника и открыли нашим судам путь к причалам.
Мы часто завидовали нашим друзьям: ни туманы, ни ливни им не помеха, а летчики только и мечтают о погоде.
В тот ненастный день мы долго поглядывали на небо, ожидая прояснения. Но тучи ползли и ползли — угрюмые, равнодушные, им и дела не было до наших переживаний. Дождь все не унимался, а мы все звонили метеорологам. Но ничего утешительного они не могли сказать.
— Циклон перемещается с северо-запада на юго-восток, — передразнил кого-то Шестаков, бросая трубку. — Как будто нам от этого легче… Придется загорать, ребята. — Он тяжело вздохнул.
Шлепая по раскисшей траве, все поплелись в общежитие, Асташкин и Елохин тихонько перебранивались. Потом Аггей сказал:
— Ну что ж, не стоит киснуть. По крайней мере можно кое-что осуществить за время вынужденного безделья. Например, отоспаться — раз, написать письма — два, поиграть в шахматы — три, повысить интеллектуальный уровень путем чтения стихов…
Я жил тогда в Одессе пыльной.
Там долго ясны небеса…
Читать дальше