Мечислав Яструн - Мицкевич

Адам Мицкевич увидел свет в сочельник на хуторе Заосье, близ Новогрудка, на землях Великого княжества Литовского [1] Сложившееся в XIII веке Великое княжество Литовское постепенно захватило ряд русских, белорусских и украинских земель. С конца XIV века (Кревская уния 1385 года и избрание Ягелло польским королем) идет процесс сближения и слияния Литвы с польским феодальным государством, сопровождавшийся полонизацией местной шляхты и польской феодальной экспансией на восток. Люблинская уния 1569 года оформила объединение Литвы с собственно польскими землями (так наз. «Корона») в одно феодальное государство — Речь Посполитую с общим сеймом и королем. В результате разделов Польши в конце XVIII века литовские, белорусские и украинские земли (кроме Галиции) отошли к Российской империи. в самом что ни на есть медвежьем углу Европы. Год его рождения — 1798-й — был весьма беспокойным годом, ибо за ним потянулась долгая череда бурных лет, столь же чреватых последствиями для нашего старого континента, как и те годы, которые только что миновали.

Соседи и друзья Миколая Мицкевича и Барбары Маевской, новогрудского адвоката и его жены, предсказывали маленькому Адаму беспокойное будущее, ибо он родился в год, смерти последнего польского короля [2] Последним польским королем был Станислав-Август Понятовский (1732–1798). . К тому же стоило только поменять местами две последние цифры года его рождения, чтобы получился 1789 год — дата ужасного парижского переворота. Восстание Тадеуша Костюшки [3] После того как в итоге первого (1772) и второго (1793) разделов Польши последняя лишилась большей части своих земель, польские патриоты подняли национально-освободительное восстание, торжественно провозглашенное в Кракове 24 марта 1794 года. Верховным вождем восстания стал генерал Тадеуш Костюшко (1746–1817). Основные силы восстания составили патриотическая шляхта и горожане: участие крестьянства было менее значительным, ибо попытки привлечь в войско крестьян, несколько улучшить их положение. (Полонецкий универсал от 7/V давал им личную свободу, уменьшал барщину и обещал защиту от панского произвола) были недостаточными и натолкнулись на сопротивление помещиков. Осенью 1794 года восстание было разгромлено: 10 октября Костюшко был разбит в битве под Мацейовицами и попал в русский плен, 4 ноября А. В. Суворов взял штурмом предместье Варшавы Прагу, и польская столица капитулировала. донесло отголоски этого переворота до здешних мест, до берегов Немана. Имя Якуба Ясинского [4] Якуб Ясинский (1759–1794) — генерал, был в апреле 1794 года инициатором польского национального восстания на Литве, погиб в ноябре при обороне Праги. Он был также революционным поэтом, автором ряда патриотических стихотворений. , польского якобинца, который пытался поднять восстание в Вильно, обещая свободу крестьянам и дворне, — имя Якуба Ясинского не пользовалось особыми симпатиями в этих краях, где шляхта более всего на свете любила покой и была глубоко погружена в хозяйственные заботы. Крупные землевладельцы Великого княжества Литовского, да и массы мелкой шляхты не очень-то стремились к насильственным переменам, напротив, они страшились их, точно так как градобития, засухи и мора.

Миколай Мицкевич, недавний участник Костюшковского восстания, недавний член Комиссии Гражданского Правопорядка, теперь не слишком ориентировался в изменениях, потрясавших устои мира. Правда, он почитывал газеты и книжки, но ни он сам, ни его менее начитанные соседи не сумели бы истолковать событий, современниками которых им довелось стать, ибо для этих исторических событий не нашлось бы слов в их повседневном лексиконе, в языке понятий, которыми они оперировали в праздники и в будни.

Без особого волнения воспринял Миколай Мицкевич спустя год после рождения своего сына Адама изрядно, впрочем, запоздавшую, весть о государственном перевороте во Франции, где 18 брюмера, то есть 9 ноября 1799 года, Наполеон Бонапарт, первый консул республики, пришел к власти. В нем нашла своего избранника война, и война эта должна была вскоре превратиться в войну наций. Близилась новая эпоха, грозная и тяжкая не для одной только Франции. Под новый год нового столетия Фридрих Шиллер писал в оде к другу: