Елена Федорова - О чем молчат зеркала

Лючия гордится своим Феофаном, а Феофан гордится своей Лючией.

В их доме царят мир и любовь.

– Эй, Феофан, хочешь прославиться? – громко кричит Лойя, когда дворец Вэлз рождается из молочного тумана.

Ее голос, преодолев все расстояния, долетает до Феофана тихим, вкрадчивым шепотом:

– Хочешь славы, Феофан? Хочешь славы?

– Нет, – неизменно отвечает Феофан. – Слава не сделает меня счастливее, чем я есть!

Из-за макушек высоких деревьев выглядывал нежно-голубой лоскуток неба, обрамленный белоснежными кружевами облаков. На кончике каждой елочной иглы застыли бриллиантовые капельки слез, в которых отражалась небесная синь, раззолоченная солнечным светом наступающего дня.

Временами задира – ветер вздыбливал изумрудные наряды елок, заставляя бриллиантовые слезы отрываться и медленно падать вниз, издавая мелодичное «дзинь». Елки не обращали никакого внимания на утрату драгоценностей, прекрасно зная, что все в этом мире проходящее, что не стоит расстраиваться по пустякам, потому что новый день подарит новые радости.

Красноголовые дятлы перелетали с дерево на дерева, выстукивая утреннюю песню:

– Зд-д-р-р-рав-ст-т-вуй-т-те!

– Здравствуйте, здравствуйте! – торопливо вторили им лесные пичужки.

– Здр-р-рав-ствуй-те, – отзывались вороны, высокомерно глядя вниз на преображающуюся землю.

А земля блаженно потягивалась, не решаясь еще полностью сбросить теплый снежный покров, не желая высвобождаться из крепких зимних объятий, не торопясь расставаться с блаженным ничегонеделанием и сладким сном.

Этим утром Урсула проснулась раньше всех. Она торопливо спустилась вниз в гостиную и распахнула окно, впуская в комнату свежий, морозный воздух. Старый деревянный дом недовольно заворчал, заскрипел каждой половицей. А огромное, потускневшее от времени зеркало в дорогой оправе из агатов, оникса, инкрустации из драгоценных камней вдруг протяжно застонало и плашмя рухнуло на пол. Оглушительный звон переполошил весь дом. Первой в гостиную вбежала няня и, громко вскрикнув, залилась слезами. Мама и старшие сестры поочередно вбегали в комнату и, вскрикивая, замирали на месте.

Урсула стояла у раскрытого окна, чувствуя, как морозный воздух пробирает ее до костей. В довершение ко всему, в распахнутое окно ворвался ветерок, растрепал ей волосы, закрутил батистовую ночную сорочку вокруг тела и зазвенел зеркальными осколками, рассыпанными вокруг. Урсула убрала волосы с лица и с удивлением обнаружила, что большой треугольный осколок воткнулся ей в левую ногу. Из ранки бил фонтанчик алой крови. Отраженный в зеркале, он был похож на распускающийся цветок.

– Алёра! – шепнул ветерок и умчался прочь.

С грохотом закрылось окно. Деревянный дом облегченно вздохнул всеми половицами. Всхлипывания домочадцев прекратились.

– Кто это сделал? – загремел грозный голос отца.

– Ветер, – прошептала Урсула.

– Глупости, – возразил отец. – Ветер не мог сорвать со стены старинное зеркало, которое висит здесь со времен моего пра-пра-пра-пра-прадедушки. Это сделала ты, Урсула.

– Нет, – замотала головой девочка.

– Не смей мне лгать, – повысил голос отец.

– Я не лгу, я говорю правду, – сказала девочка, раздосадованная недоверием отца. – Я просто распахнула окно и услышала, как за спиной что-то зазвенело. Когда я повернула голову, то увидела, как разлетаются сверкающие брызги, а потом…

– Смотрите, у нее кровь! – заголосила нянька.

– Доктора!

– Зовите скорее доктора! – наперебой закричали маменька и сестры. Их голоса разлетелись по дому.

Странная пелена заволокла глаза девочки, лишив ее ощущения времени и пространства. Густым молочным киселем заструился с небес туман и, застряв на миг в еловых ветках, расползся по земле, заполняя собою все пространство, превратив его в вязкую жижу, поглощающую звуки, запахи, цвета и даже людей. Они бесследно исчезали в туманной бесконечности, соединяющей небо и землю.

Пропали маменька, отец, сестры, няня и доктор. Только остались в сознании Урсулы оброненные полушепотом слова:

– Зеркала бьются к большой беде.

– Ни в коем случае нельзя смотреться в зеркальные осколки.

– Да в них и не посмотришься, все они залиты кровью Урсулы.

– Хозяин велел повесить пустую раму на прежнее место.