Морин Джонсон - Встречайте Круэллу!

– Магда, пожалуйста, – прошептала девушка в дождевике, чувствуя, как её глаза наполняются слезами. Она ненавидела себя за это, но никак не могла сдержаться.

Её собеседница нервно вздохнула, словно этот разговор причинял ей огромные неудобства.

– Послушай, Стеллар, наше время вместе... Это была полная чума, правда! – с невероятным пафосом произнесла она. – Но мы вращаемся в разных кругах. Ты же понимаешь. Мы буквально из разных миров. Нам было клёво, но сейчас правильнее будет закончить наше общение. Так будет лучше, и в первую очередь для тебя.

– Для меня?! – с удивлением воскликнула Эстелла.

– Ну, конечно. – Блондинка смущённо огляделась по сторонам. В «Гусенице» никто не позволял себе повышать голос. Если что-то здесь и разрешалось делать громко, так это смеяться. – Мы разные и созданы для общения с разными людьми. Это в нашем воспитании. Я скоро выйду замуж, заведу детей, буду ходить на светские мероприятия, а ты устроишься работать в какое-нибудь дешёвое ателье или, может быть, станешь служанкой. Зачем тебе задерживаться в моём мире, если в нём всё равно не будет для тебя места?

Девушка в дождевике почувствовала, как в её венах закипает кровь. Магда продолжала трещать о своём счастливом будущем, сравнивая его с невзрачными перспективами низшего класса, к которому она причисляла свою собеседницу. А Эстеллу переполняла злость. Она словно поднималась откуда-то из-под земли, пробивая себе путь сквозь подвалы Лондона и старые чумные ямы. Волна ярости расколола пол кафе, просочилась в ботинки девушки, поднялась по ногам и через позвоночник проникла в голову, разрывая её изнутри. Казалось, это всеобъемлющее чувство способно вытеснить медную краску из её волос, вновь вернув им истинный чёрно-белый цвет.

За столиком-поганкой в белом дождевике и красных резиновых сапогах сидела Круэлла.

– Ну, ты понимаешь, – закончила богачка.

– Да, – ответила её собеседница, улыбаясь так широко, что от этого заболели щёки. Голос девушки стал сладким, как сироп. – Ты будешь болтаться с этими полоумными аристократами, рядом с которыми тебе самое место. Ты выйдешь замуж за какого-нибудь толстого лорда, скучного, никчёмного, с ног до головы одетого в твид. И он будет до конца своих дней терпеть твою вопиющую безвкусицу и полное отсутствие оригинальности. А я тем временем буду работать в ателье. Поначалу. А потом открою свой собственный дом мод. Я буду создавать настоящие произведения искусства и диктовать тенденции, за которыми ты будешь бегать в попытках догнать их и повторить. Но в итоге ты всегда будешь оставаться позади. И стоя у окна в своём шикарном кабинете, я буду смотреть, как ты таскаешь по Лондону своих дурных избалованных детей. Так держать, дорогая, продолжай свою родословную, ведь это единственное, на что ты способна в этой жизни. Но не волнуйся, я буду вспоминать наше общее лето, когда мне понадобится образ истинной посредственности, которую всеми силами надо избегать.

Магда так и осталась сидеть с приоткрытым ртом. Она молчала, не в силах придумать достойный ответ. И тогда Круэлла протянула руку и нежно подтолкнула вверх её маленький острый подбородок. Губы блондинки сомкнулись.

– Желаю чудесно провести время в Марокко, – всё так же сладко проворковала девушка в дождевике. Затем она с большим достоинством поднялась с подушки и, обнажив зубы в подобии улыбки, навсегда покинула «Космическую гусеницу».

И только свернув за угол, она достала из рукава золотую записную книжку, ту самую, которую вытащила из сумки блондинки, пока разносила её в пух и прах.

Немного успокоившись, Эстелла с сожалением подумала о том, что не сможет вернуться в особняк на Чейни-уок даже для того, чтобы просто забрать свои вещи. С серого неба падали крупные капли дождя. Пёстрый поток прохожих превратился в реку из чёрных зонтов. Девушка до самых глаз опустила капюшон своего дождевика, надеясь, что это поможет спасти от холодных потоков воды причёску и макияж.

«Тебе надо вернуться. Надо сделать ей больно. Накажи её, она это заслужила» , – шептал в голове знакомый голос.

– Спасибо, что зашла, Круэлла, – сказала она, торопливо шагая сквозь сгущающиеся сумерки. – А теперь ты можешь идти.

Эстеллаостановилась под навесом магазина грампластинок через две улицы от кафе и принялась листать маленькую золотую книжечку. Увы, Питера Персеваля на её страницах не нашлось. Застонав от отчаяния, девушка стала искать Криса. В конце концов, как и любой солист, он был самым популярным членом группы. А насколько ей было известно, все четверо жили в одной квартире.