Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

Веприк удивился, как это он, несмотря на снегопад, может рассмотреть так много, а потом удивился еще больше, обнаружив, что впереди, там, где дикие быки, снег падал реже, чем позади него. Почти и не падал, кружились только редкие снежинки. Он оглянулся, но товарищей, разглядеть в белой пелене не смог. Вожак ткнулся мордой в снег и шумно выдохнул, от чего в снегу появилась яма, в которую спокойно мог бы улечься взрослый человек. Веприк услышал сопение позади, но это были просто Добрило с Чудей, соскучившиеся его ждать.

При виде гигантского быка, спокойно их рассматривающего, у Чуди мелкой дрожью затрясся подбородок, а губы принялись невнятно твердить:

— Тутутутуту…

Добрило, не сводя глаз с тура, стукнул Чудорода по спине между лопаток.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Чудород. — Турытурытурытуры…

— Хватит долдонить! — шепотом велел бортник.

— Не могу! Я весь трятрятрятрятрятря…

— Что это, дядя Добрило? — прошептал Веприк, показывая вперед. — Неужели птица?

На ветке заснеженной березы качалось белое пятнышко. Когда Веприк указал на него, оно встрепенулось, расправилось и, раскрыв крылья, вспорхнуло в вышину. Когда птица пролетала над путешественниками, мальчик узнал свою ручную голубку, оставленную дома в теплом гнезде.

— Лети домой! — крикнул он ей и, сунув в рот два пальца, пронзительно свистнул.

Голубка сделала еще один круг над их головами и скрылась в вышине.

— Никогда не видел, чтобы голуби, как собаки, за хозяином летали, — покачал головой бортник. — Чудеса.

— Это знак, — убежденно проговорил Веприк.

— Ну, если знак, то хороший. Был бы плохой, ворона б прилетела.

Тур впереди издал короткое мычание и стадо пришло в движение. Быки и коровы поворачивались, те, что лежали, медленно поднимались на ноги. Вожак вытянул широколобую морду к березовцам и снова отрывисто замычал, потом постоял, проверяя, поняли они его или нет. Он повернулся и сделал пару неспешных шагов, потом поглядел на Веприка через плечо и снова позвал.

— Они хотят, чтобы мы шли за ними, — прошептал маленький охотник.

— Зовут, так надо идти, — спокойно ответил Добрило и потянул свои санки за стадом.

Веприку тоже казалось, что гигантские быки настроены доброжелательно и хотят им помочь.

— Кукукукуку… — начал Чудя.

— Ку-ку! — радостно отозвалась Дунька из шалашика.

— Ку-куда мы идем? — выговорил Чудя.

— Березовка там, — махнув рукой в сторону, ответил Веприк. — А там… — он показал на стадо, медленно уходившее от них, — Там Киев.

— Ненене!.. — уперся Чудород. — Не пойду!

— Вот и умница, — сказал Добрило. — Не ходи. Хорошо-то как! Отдохну хоть от твоей болтовни.

— Ах так, да?! Накося выкуси, Добрилушко! И пойду, и пойду! И болтать тебе назло всю дорогу буду… А вот интересно, коровы мясо едят? То есть летом, конечно, они на травке пасутся, а когда травки нету?..

Чудя резво потрусил за товарищами, не замолкая ни на минуту, как и грозился.

До темноты они шли за турами по утоптанному их ногами пути. Животные двигались неторопливо, иногда кто-нибудь из них останавливался пожевать коры с ближнего дерева. Бывало, одно отставало и шагало рядом с людьми, шумно дыша и с любопытством их рассматривая. Туры увели путешественников в сторону от человеческого жилья и держали направление на юг. Огромные и сильные, как корабли, они плыли в сугробах, грудью раздвигая глубокий снег. Быки лоснились среди зимней белизны гладкими черными боками со светлым ремнем по спине, а коровы сияли рыжим и гнедым золотом.

Найдя уютный ельник, туры принялись устраиваться на ночь: жевали зеленую душистую хвою, сдирали кору с осин по соседству, величаво укладывались, выбрав место поспокойнее. В теплом лабиринте их больших тел люди тоже нашли для себя местечко и свалились в изнеможении, едва принеся по охапке веток на подстилку. Только Добрило нашел еще в себе силы немного понянчиться с Дуняшкой, которая днем хорошо выспалась и хотела поиграть.

Наутро девочку потеряли.

Веприк, почувствовав беду, проснулся в темных утренних сумерках и сначала не мог никак понять, где это он: справа и слева, как стены уходили вверх турьи бока, а возле него, под ворохом мехов и верхней одежды, сопели Чудород с Добрилой. Мальчику было тепло, даже жарко, но спины животных за ночь побелели от изморози. Он поежился, собираясь с духом выбраться из тепла на мороз. И тут такой страх его обжег, что он воробьем вылетел наружу: а Дунька где? Веприк взрыл меха, сунулся в шалашик, проверил даже под Добрилой — никаких дунькиных следов.