Кэтрин Эпплгейт - Креншоу

Папа устал от долгого стояния на ногах в магазине техники, поэтому я вызвался сам сходить за кормом для Ареты.

– Самый маленький и дешевый пакетик, – напомнил мне папа.

– Самый маленький и дешевый, – кивнул я.

Внутри магазинчика было прохладно и тихо. Я шел мимо бесконечных полок с собачьими кормами. Некоторые были с индейкой и клюквой. Некоторые – с семгой или тунцом или буйволом – для собак с аллергией на курицу. Тут даже был собачий корм из мяса кенгуру.

Рядом с едой стояла вешалка со свитерами для собак. На них были надписи вроде «ПЕС-ОГОНЬ» или «Я ЛАПОЧКА». Рядом висели блестящие ошейники и шлейки. Арета ни за что не дала бы надеть на себя такое. Животным плевать на блестки. Напрасная трата денег.

Я прошел мимо витрины с собачьими печеньями в форме костей, котов и белок. На вид они были симпатичнее, чем некоторые печенья для людей. И тогда – не знаю почему – моя рука вдруг начала двигаться. И схватила одно из этих дурацких печений.

Печенье было в форме кота.

Когда я опомнился, печенье уже лежало у меня в кармане.

Неподалеку от меня, в отделе собачьих игрушек, стоял на четвереньках продавец магазина в красном жилете. Он вытирал за черно-белым щенком одного из покупателей лужицу, пока тот лизал его в лицо.

– Ошейники продаются за полцены, – крикнул мне продавец.

Я замер на месте. Потом сказал, что просто смотрю. Я гадал, успел ли продавец заметить, что я взял печенье. Судя по его голосу, нет. Но уверенности у меня не было.

– Знаете, ученые обнаружили, что собаки, возможно, и правда умеют смеяться, – сказал я. Слова сыпались из меня быстро, как монетки из дырявого кармана. – Когда они играют, они издают особый звук. Он напоминает быстрое дыхание, нет, скорее пыхтение. Но ученые думают, что, возможно, это и есть собачий смех.

– Невероятно, – сказал продавец. Голос его звучал неприветливо. Возможно, из-за того, что щенок только что описал его ботинок.

Щенок ринулся ко мне – ему очень хотелось меня обнюхать. Он тянул за собой мальчика лет четырех на вид. На мальчике были кроссовки с динозаврами. Из его носа здорово текло.

– Он машет хвостом, – заметил мальчик. – Ты ему нравишься.

– Я где-то читал, что если собака машет хвостом вправо, значит, она очень чему-то радуется, – сказал я. – А если влево, то не особенно.

Продавец поднялся. Он опасливо вытянул перед собой руку, словно в ней был не клочок туалетной бумаги, а ядерные отходы.

Я заставил себя посмотреть ему в глаза. Мне было жарко, и ноги у меня подкашивались.

– А где у вас тут собачий корм? В таком красном пакетике с зелеными полосками? – спросил я.

– В девятом отделе.

– Ты так много знаешь про собак, – сказал мне маленький мальчик.

– Я собираюсь изучать животных, когда вырасту, – сказал я ему. – Мне нужно много знать.

– У меня простуда, но стрептококков нет, – объявил мальчик, вытирая нос ладошкой. – А мама покупает корм для Кинг-Конга. Это наша морская свинка.

– Хорошее имя.

– А это Турбо.

– Тоже неплохо.

Я сунул руку в карман и нащупал там печенье.

У меня в глазах что-то вспыхнуло и помутилось. Я с шумом втянул носом воздух.

– У тебя тоже простуда? – спросил мальчик.

– Что-то вроде того. – Я дал Турбо лизнуть меня в руку, развернулся и ушел.

– По-моему, он машет хвостом вправо, – крикнул мальчик.

До прошлой весны я никогда и ничего не воровал. Не считая того инцидента с йо-йо. Мне тогда было пять, и я показал себя с очень плохой стороны.

Удивительно, что все прошло настолько гладко.

Чувство было такое, как когда вдруг находишь у себя необычный талант. Умение достать языком до локтя, например. Или шевелить ушами.

Я ощутил себя волшебником. Вот предмет есть, а вот его уже и след простыл. Глядите! Сейчас волшебник Джексон сделает так, что эта монетка появится у вас за ухом! Глядите! Сейчас эта жвачка исчезнет прямо на ваших глазах!

Украсть жвачку сложнее, чем кажется. Размер у нее замечательный – самое то, чтобы незаметно спрятать ее в карман. Но обычно жвачки лежат совсем рядом с кассами. Поэтому продавцу проще заметить, что ты замышляешь что-то недоброе.

Я воровал в магазинах четыре раза. Дважды – еду для Робин, один раз – жвачку для себя.