Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

— Давайте отнесем его к щиту, — предложила черепаха-мать. — В случае чего там вон и священник стоит.

Отец семейства взвалил полумертвого зайца на спину и понес.

За ним потянулись жена с детьми. И вот, когда они подходили к представителям власти, произошло то, чего никто не ожидал: водители, ставшие свидетелями этой сцены, сбавляли скорость. Матери в машинах поучали детей:

— Вон видишь, что стряслось с неосторожным зайчишкой?!

На дороге началось прямо-таки повальное торможение. Зайца несли по обочине, и целая колонна автомобилистов в еле-еле ползущих машинах следила за процессией.

Когда черепашья «скорая помощь» подошла к зарослям дрока и потрясенные власти расступились перед ней, раздался крик:

— Всем не шевелиться!

Да, это был он, фотограф. Вспышки блицев, щелчки — и снова приказ:

— Всем не шевелиться!

Волнующее событие, буря средь ясного неба!

Теперь машины шли со скоростью пешеходов, группа социологов принялась обрабатывать новые данные, помощник министра, обливаясь потом с головы до ног, заносил их в записную книжку. Министры, поняв наконец идею фотографа, дружно зааплодировали, мэры на радостях стали обниматься, а епископ возблагодарил Всевышнего. Между тем вертолет как исчез, так больше и не появился. Оркестранты, торопливо собравшись вместе, заиграли гимн. Кто-то влез на рекламный щит и содрал бесполезную фотографию.

На другой день фотограф приклеил на щит другую, на которой черепаха несет искалеченного, сгорающего со стыда зайца. Мораль: в жизни порой можно быть и вторым, и третьим, и четвертым. Конечно, важно уехать вовремя, но еще важнее, друзья, добраться невредимыми до места. И потом, при скорости тридцать километров в час у вас будет время пересчитать бегущие навстречу деревья, полюбоваться холмом, стадом овец или тучкой, которой неугомонный ветер придал форму сахарной головки.

Давным-давно было на свете селение под названием Глупения. И жил да был там крестьянин по имени Бьяджо. Он был совсем не похож на других крестьян, потому что когда-то в молодости он побывал в городе. После той поездки стал он вести себя как настоящий синьор.

Во всем селении только у Бьяджо был зонтик, только Бьяджо по воскресеньям надевал жилет и чистил ногти гвоздем. Потому-то все и считали его самой важной персоной в Глупении. Любое его слово ценилось на вес золота, любому, самому нелепому совету люди следовали без оглядки.

Бьяджо, как и подобает настоящему синьору, был вечно всем недоволен и выходил из себя по всякому пустяку.

Однажды он заметил, что воробьи клюют ягоды на его вишневом дереве. Шуганул их, а они опять налетели. Бьяджо поставил в саду пугало, но тем хоть бы что — набросились на салат.

Вне себя от ярости примчался он на площадь и говорит односельчанам:

— Надо что-то делать с воробьями, иначе они нас вконец разорят.

— А что ж с ними делать? — спросил один.

— Положитесь на меня, — заверил их Бьяджо. Потом надел праздничный жилет, почистил ногти, взял зонтик, впряг в телегу мула и куда-то уехал.

Вернулся он через три дня; в телеге его стояло десятка два клеток. А в клетках сидели огромные черные птицы, вид у них был прямо как из преисподней: желтые свирепые глазищи, острые клювы и страшенные когти.

— Это Кречеты, — объявил Бьяджо. — Я купил их на рынке у Чертовой Башки. Сами скоро увидите — лучше сторожей не сыщешь.

— Ну, раз Бьяджо сказал… — отозвались глупенцы и, не долго думая, открыли клетки.

Кречеты похлопали крыльями и расселись по крышам домов, на колокольне, на деревьях.

Само собой разумеется, вскоре в Глупении не осталось не то что воробьев, но и вообще ни единой птицы. Одни попались Кречетам в когти, другие в страхе разлетелись. Жители Глупении были очень довольны. Ведь Бьяджо и впрямь спас их салат и вишни.

— Вот что, — заявил он односельчанам немного спустя. — Надо бы нам и с мышами расправиться. Как по-вашему? Думаю, всем надоело находить обгрызенный сыр, продырявленные мешки с мукой, поеденное сало?..

— Надоело, конечно, — ответили глупенцы.

— Тогда положитесь на меня!

Он надел жилет, вычистил ногти, взял зонтик, запряг в телегу мула и снова уехал.