Марчелло Арджилли: Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Еще со времен средневековья сказка и басня в равной мере считались в Италии, да и в других европейских странах, жанром второстепенным, низким. Это снисходительное отношение к сказке, как народной, так и литературной, сохранилось до наших дней. Чтобы не быть голословным, сошлюсь на такого знатока итальянского фольклора и классической традиции, как Луиджи Малерба. Вот что он пишет в своем предисловии к сборнику басен «Бестиарио» Леонардо да Винчи: «Сказка и сейчас представляется многим как второстепенный жанр, игнорируемый академиями и выброшенный из истории литературы. Ее отдали на откуп мифологам и антропологам, сунув в корзину, где уже лежали останки древних ископаемых, копий и стрел. Сказка, как и эти примитивные предметы, служила лесным народам и охотникам, чтобы облегчить и скрасить бесконечные темные ночи, а затем ее ограничили сферой детского чтения».

На это можно было бы возразить, что сам великий Леонардо все-таки писал сказки и басни и во многих новеллах бессмертного «Декамерона» Джованни Боккаччо нетрудно найти сказочные сюжеты. Более того, в XVII веке Джамбаттиста Базиле создал удивительный сборник сказок «Пентамерон». И нет никакого преувеличения в словах советского литературоведа Р. Хлодовского, что Базиле «был не только одним из оригинальнейших рассказчиков, но и одним из самых крупных писателей не только итальянского, но и европейского барокко». Далее, однако, Хлодовский уточняет: «До статьи и перевода Бенедетто Кроче („Пентамерона“. — Л. В. ) литературные сказки интересовали лишь знатоков фольклора, таких, как Витторио Имбриани, этнографов и странных типов, „эрудитов“, любителей литературных раритетов и антиквариата».

Леонардо да Винчи, Боккаччо, Базиле критики прощают их «нелепую» любовь к сказкам. Что ж, причуды гениев, им многое позволено. Но уж другим — увольте!

И все же в прошлом веке усилиями Витторио Имбриани и Никколо Томмазео, а уже в нашем благодаря долголетнему труду Итало Кальвино, отстоявшего литературное достоинство итальянской народной сказки, этот жанр завоевал место под солнцем. Не сразу и довольно неохотно критика признала, что классическая итальянская литература многое почерпнула из фольклора, народных преданий и мифов. Прежде всего из мифов. Хотя бы уже потому, что сказка, в сущности, неотделима от мифа. На эту прямую, нередко нерасторжимую связь сказки и мифа указывал В. Пропп в своей известной книге «Исторические корни волшебной сказки»: «Миф не может быть отличаем от сказки формально. Сказка и миф (в особенности мифы доклассовых народов) иногда настолько полно могут совпадать между собой, что в этнографии и фольклористике такие мифы часто называются сказками». При этом Пропп дает свое объяснение мифа: «Под мифом будет пониматься рассказ о божествах или божественных существах, в действительность которых народ верит». Очень важное и, главное, актуальное, на мой взгляд, замечание.

В последнее время у нас в стране стало прямо-таки модой объявлять мифотворчество вредным, ведущим к забвению разума. В пример приводятся миф о гениальности, провидческом даре и непогрешимости Сталина, миф о чистоте расы и, отсюда, о закономерном превосходстве арийцев над всеми остальными народами, столь удачно внедренный в умы немцев Гитлером. Казалось бы, эти два примера убеждают в очевидности и бесспорности утверждений противников мифотворчества. Вот только забывают при этом, что мифы вредоносны не сами по себе. Все зависит от того, с какой целью и кем создан миф и поверил ли в него народ. Как это ни печально, в миф о сверхъестественной природе Сталина народ на определенном историческом этапе поверил. И даже не заметил, что налицо явная инверсия. В популярной песне сталинских времен утверждалось без тени сомнения: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» А на деле сделали быль сказкой. Тоскливейшую быль — веселенькой сказкой, вернее, даже байкой.

Нечто похожее происходило и в Италии в черное муссолиниевское двадцатилетие. Дуче, воспетый и обожествленный продажными историками-сказочниками, якобы привел страну к величию и славе, накормил бедных и обуздал богатых.