Майя Лунде - Снежная сестрёнка

Хедвиг зашнуровала коньки и встала. Стояла передо мной на льду. Наконец она подняла на меня глаза. Из них тихо катились слёзы. Она стирала их варежкой, но они продолжали течь.

— Я же не обязана, — проговорила она еле слышно. — Не обязана уходить сейчас. Я могу побыть здесь ещё немножко. Хотя бы до завтра. Или на рождественские каникулы. Мы можем пойти на виллу «Веточка» и выпить какао. В последний раз. Можем ведь, Юлиан? Пожалуйста!

Как мне хотелось сказать ей «да». Только по одной чашке какао. Мне хотелось этого больше всего на свете.

— Нет, — сказал я. — Нельзя. И ты это знаешь. Потому что я не увижу виллу «Веточка» такой, какой она была. И тебя, может, тоже скоро перестану видеть.

Я почувствовал, как из моей груди рвётся крик. Мне хотелось разрыдаться, но я вздохнул поглубже и попытался говорить спокойно:

— Тебе надо идти, Хедвиг. Надо.

Она кивнула. По её щекам ручьями текли слёзы. Я почувствовал их, когда она обняла меня. Её слёзы смешались с моими, и мы больше не пытались их вытирать.

Мы долго стояли обнявшись, и Хедвиг была живой и тёплой.

— Пока, Юлиан, — сказала она.

— Пока, Хедвиг, — ответил я. — Я буду ужасно скучать по тебе.

И тут пошёл снег. С неба медленно падали красивые лёгкие снежинки.

Хедвиг подставила руку, и несколько снежинок опустились ей на варежку. Потом она взяла мою руку и подставила так, чтобы снежинки сели и на мою варежку.

— Каждый раз, когда будет идти снег, ты можешь думать обо мне, — сказала она. — И вспоминать, что я в каждой снежинке.

— Ты и есть моя снежная сестрёнка, — ответил я.

Хедвиг кивнула:

— Да, я хочу быть твоей сестрой.

— Пока, снежная сестрёнка. До встречи!

— До встречи!

Хедвиг шмыгнула носом, вытерла последний раз щёки и повернулась к фьорду.

Она оттолкнулась. Неуверенный первый толчок — и она отъехала на метр от меня; второй увереннее — и она оказалась ещё дальше; решительный третий — и она была уже далеко.

Хедвиг ни разу не обернулась, я видел только её спину — красное пальтишко решительно двигалось вперёд. И я слышал звук — будто коньки, скользя по льду, пели. Вот-вот Хедвиг скроется в темноте. Вот-вот она исчезнет. Вот-вот упадёт в полынью. Вот-вот…

Но потом вдруг кое-что случилось. Тёмные тучи на небе раздвинулись, и в просвете показалось небо. Лёд ярко осветила одна-единственная звезда.

Хедвиг направилась прямо к лучу света, она скользила быстро, будто её нёс ветер, а звезда светила всё ярче. Она была как солнце. Тёплое жёлтое солнце.

Вскоре Хедвиг приблизилась к звёздному лучу. Она остановилась и медленно скользнула в него, а потом обернулась ко мне. И я видел, что она счастлива, по-настоящему счастлива.

Пока Хедвиг стояла в луче света, откуда-то возникла ещё одна фигурка. Я не видел, откуда она взялась, она появилась внезапно. Девочка. Чуть выше Хедвиг. Она остановилась, посмотрела на меня и улыбнулась. Её улыбка говорила, что ничего плохого не случится, что всё будет хорошо.

Это была Юни, моя сестра.

Я поднял руку и помахал ей, а она помахала мне в ответ. Потом Юни повернулась к Хедвиг и взяла её руки в свои. Они постояли так немножко, будто знакомились.

Хедвиг кивнула.

Девочки вместе стали кружиться в пируэте.

Сначала медленно, потом быстрее. Они кружились и кружились, ни одна не покачнулась, не споткнулась.

Всё быстрее и быстрее.

Вскоре их фигурки слились в одну и стали напоминать большой волчок.

Вокруг кружащихся девочек поднялся снежный вихрь. Он становился всё плотнее и плотнее. Снежинки искрились и сверкали. Наконец облако снега окутало их так плотно, что я больше ничего не мог различить внутри этого облака, я видел только вихрь снежинок.

Потом снежное облако рассыпалось. Юни и Хедвиг исчезли. В воздухе остались только редкие снежинки.

На небе тучи снова сгустились и закрыли звезду. Свет пропал.

Остался только я. Один-одинёшенек, в холоде, в ночи и темноте. Я был счастлив оттого, что снова увидел Юни.

…Но я плакал, ведь я тосковал по ней. По Юни, моей старшей сестрёнке. По каждому мгновению, проведённому с ней. По её улыбке и слезам; по тому, как она обнимала меня ночью, когда мне было страшно.

Теперь я остался один. Даже Хедвиг меня покинула.

Один, совсем один.