Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

Перевод с французского под ред. М. Петровского

Настоящий сборник является первым научным изданием сказок Перро на русском языке, предназначенным для взрослых читателей: до сих пор эти сказки издавались только в качестве детских книжек.

В сборник включены не только все сказки Перро, прозаические и стихотворные, но также и некоторые наиболее известные сказки его продолжателей и последователей (д’Онуа, Леритье-де-Впллодон, Лепренс де-Бомон) как образцы французской сказочной литературы XVII–XVIII веков; во французских изданиях эти сказки нередко объединяются со сказками самого Перро.

В 1696 году в журнале „Mercure Galant“ была напечатана без подписи автора прозаическая сказка „Спящая красавица“ („La belle au bois dormant“). В следующем году эта сказка с рядом других была включена в состав сборника „Истории, или Сказки былых времен (Сказки моей матушки Гусыни) с моральными поучениями“ [„Histoires, ou Contes du Temps Passe (Contes de ma Mère l'Oye) avec des moralités“]. Сборник этот вышел одновременно двумя изданиями — в Париже и в Голландии (в Гааге), причем в парижском издании автором сборника назван П. Дарманкур — сын известного тогда писателя Шарля Перро. Впоследствии была установлена принадлежность сказок самому Перро {1} 1 Вопрос об авторстве Перро разрешался различно. Сам Перро никогда не признавал себя автором этих сказок, и при жизни его в печати ни разу имя его как автора сказок в прозе не называлось. Только в издании 1724 года сказки приписаны Перро, и в течение очень долгого времени считалось, что именно Перро является их автором; в частности, неоднократно указывалось на то, что сыну Перро в период выхода в свет сказок было всего 8–9 лет, и потому совершенно невозможно говорить о нем как об авторе (между прочим, последнее замечание повторяется и в комментарии Больте и Поливки „Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmӓrchen der Brüder Grimm“. Neubearbeitet von Johannes Bolte und Georg Polivka, Bd. IV, Leipzig, 1930, стр. 263); фактически же Дарманкуру было на 10 лет больше, и авторство его возможно. Обычно полагали, что Перро только прикрылся именем своего сына, чтобы защитить себя от упреков: ему, в то время академику, неприлично было заниматься таким „низким“ творчеством, как создание сказок в прозе. Однако, например, Ланг (A. Lang) в своем издании сказок Перро („Perrault’s popular tales“, Oxford, 1888, стр. XXVШ) считает автором Дарманкура; Марти-Лаво (Marty-Laveaux) в статье „Quelle est la veritable part dé Perrault dans ses Contes“ в журнале „Revue d’Histoire Littéraire“ 1900 г., стр. 221–239, проводит ту мысль, что Перро явился лишь редактором сказок, написанных его сыном. Предположение об авторстве Дарманкура опровергает целым рядом доводов П. Боннефон (Р. Bonnefon) в статье „Les dernières années de Charles Perrault“ в том же журнале „Revue d’Histoire Littérnire" 1906 r., стр. 606–658. Повидимому, можно считать автором сказок именно Перро, а не его сына. .

Успех сказок Перро был чрезвычайный: появились повторные издания и переводы на иностранные языки, явились продолжатели и подражатели Перро во французской литературе (да и не только во французской), сказки стали модным чтением и проникли в аристократические салоны.

В чем причины этого успеха? Необходимо учесть, с одной стороны, состояние французской литературы в конце XVII века, с другой — характер самых сказок Перро сравнительно со сказочным материалом, вводившимся в литературу раньше.

Французская литература того времени переживала период классицизма. Еще в XVI веке деятели так называемой „Плеяды“ боролись за „классическую“ поэзию, в XVII же веке классицизм торжествует свою победу в деятельности Буало, Корнеля, Расина. В теории и в литературной практике устанавливается господство академизма, господство „древних“. Литература приобретает торжественный, напыщенный, придворный характер.

Но, конечно, ни жизнь, ни литература не были совершенно однотонными. Рядом с господствовавшим классом дворянства поднималась уже довольно могущественная буржуазия, собиравшая силы для грядущей революции. Это проявилось и в классической литературе, например в творчестве Лафонтена и особенно Мольера, у которых сквозь условные классические формы пробиваются ростки реалистического изображения действительности.