Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

Здесь видим, таким образом, установку на развлекательный характер сказки, и действительно, сказка Леритье является, сравнительно со сказками Перро, настоящей обширной новеллой, изложенной в духе легкой светской болтовни, с лирическими отступлениями и авторскими ремарками, с обширными описаниями и диалогами. Такой же характер имели и другие новеллы Леритье, часто к тому же не связанные с подлинной сказочной традицией.

В 1698 году выходят сразу несколько сборников:

„Contes nouveaux, ou Les fées à la mode“ и „Contes des fées“ графини д’Онуа, „Nouveaux contes des fées“ графини Мюра, „La tyrannie des fées détruite“ графини д’Оне, „Les fées, contes des contes“ м-ль де-ла-Форс, „Contes moins contes que les autres“ аббата де-Прешак. Таким образом, сборник Перро послужил как бы сигналом к выступлению целой группы „сказочников“. Но у всех этих „сказочников“ линия несколько иная, чем у Перро.

У графини д’Онуа (d’Aulnoy), сказки которой приобрели особенную популярность (в частности, такие, как „Красавица Золотые Кудри“, „Лесная козочка“, „Голубая Птица“), особенно четко проявляется тяготение к салонному стилю и к превращению довольно примитивных в основе своей сказок в сложные литературные повести; таков же характер рассказов графини Мюра и м-ль де-ла-Форс. От подлинных сказок у двух последних авторов нередко остаются лишь отдельные мотивы, своеобразно использованные и переплетенные; в значительной степени они опираются на литературные источники.

Графиня д’Оне (d'Auneuil), с своей стороны, стремится придать своим сказкам своеобразный педагогический характер: фантастику сказок она истолковывает рационалистически, объясняя все „чудеса“ могуществом человеческого разума, проникающего в самые глубокие тайны природы. Наконец, аббат де-Прешак вносит в свое изложение некоторые ноты сатиры и скептицизма по отношению к самому сказочному материалу.

„Сказочное движение“ продолжалось и в XVIII веке, и многочисленные сказки были объединены в многотомном издании „Cabinet des fées“, выходившем в 1785–1789 гг. в Женеве и в Париже (вышел 41 том; издателем был Жозеф-Шарль Мейер; существовало также амстердамское издание). Однако ни из числа современников Перро, ни из числа позднейших подражателей его (назовем, например, г-жу Бомон, выпустившую в Лондоне в 1757 году детскую книжку „Magasin des enfants“; сюда включена одна из знаменитейших детских сказок — „Красавица и Чудовище“), никто не мог сравниться с Перро.

„Перро… ввел в оборот народную сказку, увлек свежестью ее содержания, своим наивным, несколько деланным стилем; но его новшество вызвало эфемерный литературный род, быстро источившийся в вычурности, и не принесло обновления: эти сказки отзывались и детской и салоном; к их фантастическим образам привыкли сызмала, а в романе этот элемент иссяк со времени Амадисов, и благодетельные феи и злые волшебники утратили свой поэтический чекан“ [7] А. Н. Веселовский, Сказки Тысячи одной ночи в переводе Галлана. — Тысяча одна ночь. Арабские сказки. Новый полный перевод Ю. В. Доппельмайер, М., 1890, т. П, стр. V. .

Перро принадлежала заслуга новаторства, заслуга введения нового материала в литературу, с подчеркнутым противопоставлением этого нового материала старому; при этом Перро придавал своеобразный характер и самому изложению, сближая фантастическую сказку с реалистической повестью. Последователи его пошли по пути приспособления сказок к требованиям салонного искусства или к требованиям детской педагогики (той, конечно, какая существовала в то время). На первом пути сказки не могли выдержать конкуренции с подлинными литературными произведениями и легко принимали шаблонный, стандартный характер. Отсюда, в частности, появление сказок пародийного типа, каковы, например, сказки графа Гамильтона (Antoine Hamilton, 1646–1720); его „Contes de féerie“, вышедшие в сборнике „Cabinet des fées“ (том 20-й), в сущности являются осмеянием приемов рассказывания сказок, да осмеянием и самой фантастики (например, герой попадает на „Остров кухонных горшков и вертелов“). Это значит, что как серьезный литературный жанр сказка не привилась. Второй путь также уводил сказку от „настоящей“ литературы и передавал ее в детскую аудиторию.

В дальнейшем сказки могли получить новую жизнь либо в непосредственном своем виде, как подлинный фольклорный материал, либо в значительно более свободном использовании на новых литературных основах, как это мы видим у романтиков.

За пределами Франции сказки Перро были известны и получили довольно широкое распространение в качестве детских книг, но особого литературного значения не имели. Итальянская литература имела свои собственные сказочные и литературные традиции, испанская в значительной степени питалась теми же итальянскими источниками, английская развивалась самостоятельно. Несколько сильнее, невидимому, было воздействие сказок Перро (и его продолжателей) на немецкую литературу XVIII века; в частности, с 1761 года на немецкий язык переводилось собрание „Cabinet des Jées“. В 1764, 1770, 1780 гг. изданы в немецком переводе сказки Перро. Под влиянием Перро и вообще французской сказочной литературы выпустил свои сказки Музеус (J. К. A. Musӓus, Volksmӓrchen der Deutschen, 1782–1786); сказки эти. в сущности, являются обширными новеллами.