Юрий Розенблюм - О чём пела золотая кукушка

«Почему, не простившись, уехал мой младший брат? — думала она. — Почему тайной тропой пустил он вскачь боевого коня? Или потух жаркий огонь очага в нашей гостеприимной юрте? Или поиски легкой забавы и дурной славы понудили его покинуть родной кров?»

Сердце подсказывало Алып-Хан-Хыс, что недоброе дело задумал Хан-Мирген, отправляясь в далекий путь.

Тем временем, торопливо подгоняемый плетью, быстроногий светло-рыжий скакун достиг каменистого перевала. Приблизив ладонь к хитро сощуренным глазам, юноша внимательно оглядел незнакомую местность. Прямо перед ним лежала гостеприимная страна щедрого Ак-Хана.

«Нет, — сказал сам себе Хан-Мирген. — Не будем спешить! Зачем торопиться навстречу возможной беде? Земля Ак-Хана просторна и обильна, много могучих алыпов собирает она, чтобы в честном единоборстве был назван сильнейший. А что, если я дрогну в бою, силы мои иссякнут» рука не сможет поднять меч и я буду выбит с позором из седла? Тогда придется проститься с жизнью. Нет, копыта моего коня ступают по следу счастья, и путь мой лежит в другую сторону. Вперед, мой верный скакун, и мы перехитрим судьбу!»

Резко повернув ретивого коня, Хан-Мирген ласково потрепал его по шее, и светло-рыжий торопливо засеменил по глухой таежной тропе.

Быстро ли, медленно ли ехал хитрец богатырь, но вскоре стали редеть деревья всех ста пород, и перед его взором открылась небольшая поляна, покрытая густой зеленой травой.

И замолкла тайга, притаились пернатые звонкоголосые певцы, замерли попрятавшиеся в чащобе когтистые звери, с тревогой поглядывая на пришельца.

В самом центре тихой лесной поляны возвышался шестиглавый белокаменный дворец, излучая таинственный дивный свет, словно само солнце с небесной тверди опустилось на мягкий зеленый ковер.

Ослепленный загадочным сиянием, Хан-Мирген в испуге прикрыл ладонью глаза, а его светло-рыжий конь внезапно оцепенел, как будто бы врос в землю.

Превозмогая страх, юный алый трижды объехал вокруг поляны и только после этого осмелился спешиться и привязать боязливо косящегося коня к золотой коновязи.

Резная узорчатая дверь во дворец была завалена огромной гранитной глыбой.

«Что это? — подумал Хан-Мирген, осторожно поглаживая шершавую поверхность. — То ли незнакомый богатырь хранит здесь свои сокровища, то ли сам хозяин тайги ушел на охоту и закрыл неприступным камнем свой золотой тайник? Но кто бы он ни был, не надо его гневить! Подождем в сторонке и не будем до поры до времени тревожить покой жилища».

Хан-Мирген отступил от порога, опустился на покрытый зеленым мохом бугорок и замер в ожидании. Долго ли, мало ли ждал хитрец богатырь, ничто не нарушало таежную тишину.

Юный алып еще раз огляделся по сторонам и, не обнаружив следов возвращения неведомого хозяина, снова трижды обошел вокруг дворца и только после этого решился стронуть с места серую глыбу.

Он попробовал толкнуть ее рукой, камень не шелохнулся; он надавил плечом, но гранит оставался на месте. Тогда он всем телом навалился на скалу, и она медленно сдвинулась с места, открыв доступ к резной золотой двери.

Немного выждав, Хан-Мирген осторожно открыл ее и от изумления замер на пороге. Прямо перед ним стоял приготовленный для богатого пиршества золотой стол, и казалось, что щедрый хозяин и шумная ватага гостей вот-вот займут свои места. Все стояло нетронутым, словно угощения были только что расставлены рукой радушной хозяйки.

Но во дворце никого не было.

«Надо торопиться, — решил обеспокоенный Хан-Мирген, присаживаясь к краю золотого стола. — А если вдруг нагрянут хозяева, что скажут они, увидав непрошеного гостя?»

Но в ту минуту, когда он уже готов был пригубить чашу с айраном 1 1 Айран — кисломолочный напиток. , шелковый белоснежный полог, отделявший заднюю часть дворца, шелохнулся, тронутый дуновением внезапно набежавшего ветерка. И взору пораженного Хан-Миргена предстала золотая кровать, на которой покоилось, закованное в красный гранит, бездыханное тело спящей девушки.

Дрожа от страха и нетерпения, хитрец богатырь, еле слышно переступая ногами, стал приближаться к золотому ложу.

В низком поклоне Хан-Мирген склонился над прекрасной девушкой и, осторожно коснувшись ее неподвижной руки, почувствовал холод окаменевшего тела.

«Каменный остановившийся взгляд, каменная улыбка, каменное безмолвие. Что может быть страшнее этого?» — подумал он и решил бежать из таинственного дворца, как вдруг увидел начертанные на красном граните слова: