Сельма Лагерлёф - Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

Она замедлила шаг. К замку вела широкая лестница, и она стала по ней подниматься. Ей было прекрасно известно, что в замке никого нет. С тех пор как умер старый хозяин, замок стоял пустой. Она хотела выиграть время, чтобы еще раз все обдумать.

Замок в лунном свете казался совершенно белым, даже серебряным. А когда наша учительница увидела цветочные клумбы, и аккуратно подстриженные кусты, и балюстраду с античными урнами, мужество и вовсе ей изменило. Все выглядело так изысканно, так недоступно, что она вдруг ясно осознала: здесь ей не место.

Этот замок словно говорил ей: «Не подходи близко! Неужели ты и вправду думаешь, что со своими деревенскими детьми можешь доставить какую-то радость тому, кто привык жить в такой роскоши?»

Чтобы побороть нерешительность, она начала рассказывать детям ту самую историю, что слышала когда-то на курсах: про старого хозяина и молодого хозяина. Это прибавило ей мужества. Роскошь роскошью, но ведь и замок, и все остальное принадлежит теперь школе рукоделия для учителей. Хозяева подарили его людям, чтобы те, кто приезжает сюда учиться, чувствовали, что они заняты по-настоящему важным делом. И все это богатство призвано не отпугивать людей, не внушать им страх и почтение, а, наоборот, вселять в них уверенность, радовать и веселить. Да, именно так – приехавшие на курсы учителя впитывали радость жизни и несли ее детям.

И этой невиданной щедростью они оба, и старый хозяин, и молодой, доказали, что нет для них в жизни ничего важнее, чем воспитание и образование шведских детей. Они видели будущее страны в радостных, умелых и уверенных в себе людях, а не в пустой трескотне политиков.

Она не имеет права робеть и сомневаться. Где угодно – только не здесь.

Эти мысли придали ей еще больше смелости. Они спустились по пологому склону в парк. В лунном свете не было видно роскошного осеннего убранства деревьев. Их темные и загадочные силуэты пробудили в учительнице множество воспоминаний. Она рассказала детям, как все было в ее время, как она была здесь счастлива, рассказала о многих часах, проведенных ею в этом парке. Рассказала о праздниках и играх, о работе и отдыхе. И несколько раз повторила: если бы вы знали, какой теплотой и сердечностью была проникнута вся атмосфера в школе рукоделия в Неесе! Если бы вы только знали!

Девушка провела детей через парк и каменный мост к зданию школы рукоделия. Дом директора находился как раз напротив.

Они остановились на просторной, покрытой густым и тщательно подстриженным газоном поляне, где они играли в мяч, бегали и пели хором. Учительница показала детям общий зал, где читались лекции, гимнастические и рабочие залы. Она говорила не переставая, словно боялась, что, если замолчит, ее опять охватят страх и сомнения. Но когда они подошли вплотную к директорскому дому, учительница остановилась, будто наткнулась на невидимое препятствие:

– Думаю, нам не стоит идти дальше. Я не подумала: а вдруг директор настолько болен, что его нельзя беспокоить нашими песнями? А вдруг мы навредим его здоровью? Я бы себе это никогда не простила…

А что же делал в это время бывший Нильс Хольгерссон, а ныне Тумметот?

А Тумметот неотступно следовал за учительницей и слышал каждое слово. Он понял, что дети пришли спеть для какого-то больного, но теперь учительница решила отменить пение – из боязни навредить дорогому ей человеку.

Жалко, если они зря притащились среди ночи, подумал мальчуган. И чего проще – пойти да спросить, хочет больной послушать детское пение или нет.

Но почему-то такая простая вещь учительнице в голову не пришла. Она повернулась и медленно пошла назад. Дети, понятно, последовали за ней. Кто-то даже пытался возражать – зачем, мол, мы тогда приходили?

Но учительница была непреклонна.

– Я признаю, что сделала глупость, – сказала она. – Вся затея была глупостью – что за пение в такой поздний час? А вдруг он уже спит и мы его разбудим?

Ну что ж, подумал Нильс Хольгерссон. Раз никто не решается, придется мне. Узнаю, в самом ли деле больной так слаб, что не может выслушать короткую детскую песенку.

Он потихоньку отделился от группы и побежал к дому. Перед крыльцом увидел коляску, рядом стоял кучер. Мальчик уже был почти у самого входа, как вдруг дверь открылась и оттуда вышла молодая женщина с подносом в руках.

– Свенссону придется еще немного подождать доктора, – сказала она. – Хозяйка попросила, чтобы я принесла Свенссону что-нибудь горяченькое.