Лена Петсон - У Ромео нет сердца

– Ну, вот…

Пара слов – и он отвлекает меня от моих неугомонных мечтаний. Достает из прикроватной тумбочки сигареты, закуривает.

– А говорил, что все, завязал! – игриво упрекаю я.

– Когда это я такое говорил?.. я всегда курил, увы…

– Да я про другое…

– Ааа!

– Ты покраснел, – смеюсь я.

– Нет, – он демонстративно хмурит брови.

– Покраснел, покраснел!

– Нет и еще раз нет! – задорно повторяет Марк, а потом тихо добавляет: – Люблю тебя…

Он поджигает сигарету, и его губы, которые только что целовали меня, выпускают в воздух тонкую струйку дыма. Мне нравится за ним наблюдать. Прежде я была слишком застенчива, чтобы вот так просто его разглядывать. Глаза, нос, губы, волосы – все прекрасно. Чувства переполняют меня. Пытаюсь подыскать какую-нибудь красивую фразу, но тщетно…

– Ненавижу тебя! – с вызовом говорю я.

– Что?! – от неожиданности он чуть не давится сигаретой.

В этот момент он похож на меня – ту, которая все время переспрашивает, чтобы скрыть волнение, ту, что любит других больше, чем саму себя.

– Ты всегда такой красивый… Ты всегда будешь таким красивым, да?!

Он обнимает меня, страстно прижимает к себе, бормоча на ухо всякие нежные несуразности:

– Дурочка моя. Ты всегда будешь такой ворчуньей?

– Прости, я не знаю, какой мне нужно быть, когда ты рядом…

– Нужно просто быть, – говорит он.

И мне этот ответ очень нравится.

Одной рукой Марк держит сигарету, другой нежно теребит мои волосы. Я не шевелюсь, закрываю глаза – блаженство продолжается… Но что за черт! Капли холодной воды вдруг обрушиваются на меня. Вскрикиваю и резко сажусь в постели. Марк смотрит вверх, на свое «звездное небо». С потолка на нас льет искусственный дождь, нет – даже ливень, поэтому уже через несколько секунд все вокруг намокает…

– Что это? Что случилось?

– Это меня мама от пожара обезопасила. М-да, обезопасила, так обезопасила. Сумасшедшая какая-то техника… даже на сигаретный дым реагирует…

Он тушит сигарету и пытается сесть. Тем временем ливень не унимается.

– Тебе помочь? – я пытаюсь приподнять его, держа за плечи.

– Лучше открой вон тот шкафчик… да, да. И выруби эту фигню!

– Как?

– Если б я знал! Мы попали в ловушку техники, – смеется он. – Выключи, пожалуйста, электричество. Там пробки, нужно просто вырубить хотя бы одну… Разберешься?

Отключив пожарную безопасность, мокрые и уставшие, мы падаем на пол и отползаем в сухой угол. Марк преодолевает все трудности сам, я – за компанию. Растерзанные, мы лежим на полу в обнимку и, как дураки, улыбаемся. Любовь и нежность завладевают мной с новой силой. Я щиплю его за плечо, после чего мы оба смеемся минут пять – счастливые и ослепленные смехом друг друга.

– Жестко! – выдаю я. – У меня такое чувство, будто мы выжили после цунами.

– Зато романтично, – отзывается Марк. – Кстати, если нужны сухие подушки и одеяло, то можно взять в другой комнате.

Собрав пожитки, я предлагаю переместиться на балкон, чтобы любоваться там настоящими звездами. Тело мое вновь тянется к его телу, и я снова хочу его страстных поцелуев, нежности и любви – но только теперь под дыхание свежего ветра, под открытым небом. Пусть летняя ночь тянется бесконечно, а рядом будет он – его долгие ласки, его умелая нежность.

Потом… уже поздней ночью, когда порыв прошел, а страсти отбушевали, – я долго лежу рядом с ним без мыслей. Вокруг темно и тихо-тихо. Я почти утрачиваю чувство реальности, все мне безразлично, ведь Марк рядом…

Сквозь сон я чувствую, как он сжимает мою руку, и просыпаюсь от этого прикосновения. Марк безуспешно пытается притянуть меня к себе, после чего начинает гладить по голове. Не открывая глаз, я думаю о том, как это приятно – просыпаться от такой нежной и незатейливой ласки любимого. Еще чуть-чуть, буквально пять минут, и я сдвинусь с места, чтобы теснее прижаться к тебе, – хочу произнести я, но голос Марка заставляет меня вздрогнуть.

– Юль, проснись! Юль!

Он теребит меня за плечо. Я открываю глаза и тупо смотрю на обнаженного, лежащего рядом Марка. Ничего не понимаю…

– Юль!

Тревога в его голосе заставляет меня проснуться и поднять голову: во взгляде Марка столько беспокойства, что я резко сажусь, охваченная волнением. Слышу вой приближающейся сирены. Звук нарастает, но вскоре смолкает. Однако через пару секунд сирена вновь завывает с удвоенной силой. Все это происходит быстро, почти мгновенно, но ощущение такое, будто секунды уступили место минутам… все как в замедленной съемке.